Миссионерство

Павел де Рико & Александр Духов

     Совсем недавно официальные инстанции «Русской Православной Церкви» (РПЦ) заявляли во всевозможных средствах массовой информации о прозелитической деятельности католиков, униатов и иных христианских деноминацией на так называемой «канонической территории РПЦ». Сегодня прозелитизмом занимается сама РПЦ. Так на территории Поморья, в местах исконного проживания староверов, «миссионеры» Свято-Тихоновского Богословского института занимаются крещением уже состоявшихся и конфессионально определившихся христиан. При этом используется влияние местной администрации для благоприятных публикаций в прессе, подыскания помещений (т.к. в церкви их, видимо, не пускали) и тому подобные услуг. Проводя миссионерские собрания, разумеется, организаторы понимают, что они проповедуют не перед язычниками или атеистами, а вполне православными христианами, отличающимися от них лишь конфессионально. Таким образом, РПЦ сама занимается отъявленным прозелитизмом, игнорируя то, к чему постоянно призывает применительно к Украине, Эстонии, Палестине и ряду других мест.

«Миссионеры» из Свято-Тихоновского института, что на Новокузнецкой улице, перешли-таки «границу у реки». Граница эта – та самая «каноническая территория», о которой неустанно твердит патриархийный официоз, а река – известная из «Жития протопопа Аввакума» - Мезень. Это место зовётся Поморьем, а его жители – поморцы. Последнее означает не только территорию обитания, но и вероисповедание. Поморцы не приняли «реформы» Никона и до сего дня остаются в старом православии. Изменения произошли лишь ввиду отсутствия канонически признаваемого ими священства, и, в силу этого, церковным окормлением занимаются наставники, среди которых много женщин (что лишний раз подтверждает их способность к высокому церковному служению).Тут и прежде «трудились» никонианские «миссионеры», в начале XVIII века в этих местах действовал монах-миссионер Неофит, который так ничего и не смог противопоставить убедительной аргументации братьев Денисовых, составителей знаменитых «Поморских Ответов», в которых свидетельствуется непорочность и истинность древлеправославного церковного предания.

При Николае I, в период усиления борьбы со старой верой (старообрядчеством) в Помоморье пришлось привезти не только никонианских попов, но и прихожан, т.к. новообрядцев среди поморцев не находилось. И вот теперь нынешние «миссионеры», действуя уже в духе западных сектантов, сразу крестят, и дело доходит до курьёзов: так, радио «Радонеж» сообщило о крещении четырёхсот человек. Поразительно, что среди крещёных были бабушки, которые ходили всю жизнь в церковь, а дома ежедневно совершали молитвенное правило. Возникает вопрос, что это за поразительные люди, которые ходят в церковь всю жизнь, но при этом не совершают главного христианского таинства – крещения? Достоверно известно, что Поморцы содержат таинство крещения, известно также, что РПЦ признаёт клиническое крещение, т.е. когда мирянин крестит мирянина. Хорошо известен также строгий запрет повторного крещения, признаваемый также в РПЦ. Так кого же крестили «миссионеры» и что проповедовали?!

Проповедь

Что касается проповеди, то тут совсем удивительное. Ведущий «Радонежа» спрашивает у одного из «миссионеров», спрашивали ли они у поморов об отношении к коммунистам и признают ли они подвиг государя Николая II (видимо для «Радонежа» это и было сутью проповеди). Ответ оказался обескураживающим – оказывается, коммунистов злом не поминают, а государя и не помнят и не почитают. Непонятно что же за Благую Весть принесли «миссионеры»? Из передачи «Радонежа» становится ясно, что проповедуется учение о «крестной жертве царя-искупителя Николая II за Россию». Это по существу языческое учение о божественности императора, столь ненавистное древним христианам. Спрашивается, в чём же состояло искупление и состоялось ли оно, ведь Николай II был грешный человек, и, если таковое искупление все-таки было, как причаститься этой «спасительной жертве», дабы самим наследовать искупление? Не перепутали ли они царя со Христом, к подлинной жертве которого мы приобщаемся через причастие Святых Таин. Какие же новые «таинства» предложат нам радетели канонизации, уж не причастие ли казацкой нагайкой? Уже ведь грозили казаки профессору МДА Осипову, осмелившемуся поставить под сомнение необходимость канонизации.

Утверждая святость императора, его почитатели предлагают последний аргумент - дескать, «государь был символом Православной государственности». Можно ли подобные верования считать христианскими, если помнить слова Христа о том, что царство Его не от мира сего есть! С другой стороны, давайте задумаемся о том, являлась ли Российская Империя носителем православной государственности. В 1721 году царь Пётр Алексеевич упразднил титул царя и принял от Сената титул императора, а также перестал именоваться подобающим православному царю образом (именем и отчеством), начав называться по патриаршески - без отчества - Петр I. Святитель – монах - при постриге берёт новое имя, оставляя земное родство в прежней жизни, в отношении же царя подобные изменения лишь усилили апокалиптические подозрения современников. Далее все наследники Петра I титулуются от Сената императорами. Важно отметить – титул царя даётся Земским Собором, специально для этого собираемым и выражающем волю всея земли, императорами же провозглашает Сенат (иногда с подачи гвардии!), отражая преференции правящих кругов. C исчезновением института Земского Собора гражданами де факто остались только дворяне. Пётр I ненавидит православную идею Третьего Рима, предполагающую совмещение христианской общины и государства, где люди – братья и сёстры. Он основывает сословную империю, где люди являются лишь гражданами, скрепы между которыми могут быть какими угодно – экономическими, сословными и т.п., но только не церковными. Империя была многоконфессиональна и религиозно индифферентна. Пётр, как бы в насмешку над старцем Филофеем, писавшем о «Третьем Риме» и о том, что «четвёртому не бывати», основывает Петербург, город святого Петра, т.е. «Четвёртый Рим». Обратите внимание на герб Петербурга- там, как и на гербе Ватикана7(находящегося в Риме), можно увидеть на красном щите два ключа, однако это не ключи от царствия небесного, дарованного св.Петру, а два якоря - речной и морской – как ключи от земного благополучия. Соответственно и рай (а Петербург назывался Парадизом, т.е. раем) Пётром I понимался рационалистически.

Любопытны сохранившиеся подлинники петровской эпохи, интерьеры его домов. Вы с удивлением попадаете в старую Голландию. Император жил как голландский шкипер, так же курил трубку и брил бороду. В летнем саду сохранился дворец-дом Петра. Там среди подлинных вещей, привезенных им из Голландии, в столовой можно обнаружить анатомический кабинет, на полках расставлены колбы с трупиками младенцев, препарированными либо самим императором, либо им приобретённые (странное занятие для православного царя, скорее подходит для антихриста). Представьте русского царя, в покоях у которого расположен анатомический театр, где он устраивает пиры. Среди старого Петергофа сохранилось здание малого Эрмитажа. Среди интерьеров интересны две картины, приобретённые Петром. На первой картине Исус – отрок поучает старцев, в этом Пётр мог тут увидеть основания для неуважения к старине и традициям. Рядом вторая картина. На ней изображена обнажённая красавица, надменно смотрящая на зрителя. Справа внизу склонилась фигура юноши с длинными волосами. Это Христос и грешница. Грешница надменна и возвышается над Христом, а Он молча опустил голову. Можно предположить, что в глазах Петра грешница олицетворяла цивилизацию, а молчащий Христос несостоятельное прошлое. Так Пётр манифестировал своим подданным своё видение отношений церкви и государства – церковь должна молчать, быть вне цивилизации и не осуждать её. При Петре церковь утратила своего первоиерарха, а во главе её стал император, а позже и императрица. Синод лишь выражал его монаршую волю. Признание Синода восточными патриархами куплено и стоит не более признания теми же восточными патриархами обновленцев. С Петра I до Николая II не существовало тайны исповеди, и священники были обязаны доносить на своих духовных детей. В этот же период (до Николая II) осуществлено всего пять церковных канонизаций, а что касается неканонизированных угодников, например Арсения Мациевича8 и Амвросия Зертис-Каменского, пострадавших при Екатерине II, то первый пострадал за то, что не мог расстаться с церковным владением и церковными рабами (крепостными крестьянами), а второй был убит, при попытке присвоить себе деньги, собранные народом на всеобщую свечу во время морового поветрия в Москве

В целом XVIII век - это эпоха светского просвещения, и церковь перестаёт учить, учителями же делаются у народа хлысты, а у дворян - масоны. В XIX веке на кафедру народного учительства поднимаются поэты. От них уже требуют бедности и оппозиционности. В XX веке их сменяют террористы и, затем, революционеры. За период правления Романовых Россия из православного Московского царства превратилась в секуляризованную многоконфессинальную империю, где христианству был отведён удел либо формальной государственной повинности (ежегодная исповедь), либо индивидуального спасения. Не случайно так важна для «православных» фигура Серафима Саровского: «стажи дух мирен и вокруг тебя спасутся тысячи». Т.е. в императорской России нет места для Святого Духа, а его надо либо стяжать самому и стать, таким образом, церковью, либо прилепиться к уже стяжавшему Его «старцу» (отсюда и институт старчества, возникший в это же время, как пишет игумен Иоанн Экономцев). Корни старчества надо искать не в древнем пустынножительстве, а в хлыстовской секте.

В древней Руси центром духовной жизни был храм, Святой Дух обитал там, а его дары подавались через семь таинств, а не стяжались какими-то личными усилиями и не раздавались потом в виде сухариков и водички. Духовная пропасть между народом и церковью была настолько велика, что в начале XX века интеллигенции пришлось устраивать специальные собеседования между представителями культуры и церкви. Но из них (собеседований) ничего не вышло, т.к. православием тогда командовал Победоносцев, а потом Распутин. Вот символом чего является Николай II, и чем была подлинная российская государственность. Фигура же императора представляется символом упадка и декаданса русской империи.