Предисловие

Мысль устраивать собеседования с иномыслящими старообрядческими согласиями в присутствии Всероссийских Соборов возникла на предсоборном Совещании, бывшем в феврале 1909 года в Москве, которое постановило: "во время Собора произвести собеседования с миссионерами и австрийскими и федосеевскими начетчиками".

Во исполнение этого постановления Совещание обратилось в марте 1909 г. с соответствующими предложениями к представителям московских обществ старообрядцев Белокриницкаго и федосеевскаго обществ. Представители Белокриницкаго общества, как известно, дали свое согласие на участие в беседах, которыя состоялись в мае 1909 г., Федосеевское же общество на предложение никакого ответа не дало. Первый Всероссийский Собор счел своим долгом обратиться к Федосеевскому обществу с тем же предложением через особую депутацию, которая 5 мая 1909 года передала предложение от имени Собора. 6 мая на заседание Собора прибыла особая депутация от московскаго  федосеевскаго общества и заявила, что по сложившимся обстоятельствам они не имееют возможности при настоящем Всероссийском Соборе совершить собеседование, хотя считают что крайне желательным и будут стремиться не в  далеком будущем это дело привести в исполнение с согласия их единомышленников других мест. В виду этого Собор поручил Совету Соборов и Съездов устроить в октябре 1909 года братския собеседования с безбрачными. На предложения Совета, делавшияся в течение 1909 - 1910 гг., федосеевцы определеннаго ответа  не дали, так что собеседования с ними не могли состояться до созыва Второго Собора. Предсоборное Совещание, бывшее в марте 1912 года, постановило поставить на программу Собора вопрос: "Разбор учения о браке федосеевскаго и филипповскаго согласий" и пригласить для участия в обсуждении этого вопроса представителей этих согласий путем разсылки по приходам этих согласий особаго воззвания.

Предсоборное Совещание, собравшееся в сентябре 1912 года, постановило еще раз обратиться к московскому Федосеевскому обществу с предложением участвовать в обсуждении вопроса 5 соборной программы и уполномочило вести переговоры по устройству бесед особую комиссию; 6 сентября выяснилось, что представители федосеевскаго общества приняли предложение предсоборнаго совещания о совместных собеседованиях о браке на заседаниях Всероссийскаго Собора, после чего были выработаны условия собеседований и назначены дни для бесед.

Беседы состоялись на десятом и двенадцатом заседаниях Собора 14 и 16 сентября, запись которых приводятся ниже.

Печатаемый текст бесед не представляет дословной передачи стенографической записи, так как стенограммы полны ошибок, неточностей, пропусков и искажений смысла. Поэтому текст стенографической записи бесед для печати подвергся необходимой обработке с целью сделать беседы литературными по форме и общепонятными по содержанию. Что касается текста речей представителей Федосеевскаго общества, то они, сначала согласившись дать проверенный ими самими текст их речей и давши торжественное обещание в присутствии свидетелей вручить нам их в определенный день, нарушили свое слово и обещание и получивши от нас текст наших речей, взамен ничего не дали, из чего можно заключить, что они не решились подписаться под своими же речами. Такое безвыходное положение дела принудило издателей Деяний произвести обработку речей федосеевских начетчиков своими силами, пользуясь стенограммами, как материалом, и подвергнув их по возможности такой же обработке, какая была произведена в речах наших собеседников. Всякий, конечно, поймет всю трудность такой работы возсоздавания чужих и чуждых мыслей и не осудит издателей за могущия встретиться неточности, ошибки и пропуски. Это же напрасное ожидание исполнения обещания федосеевцев послужило причиной задержки выхода деяний в свет.

 

 

Заседание десятое.

сентября 14.

 

Обсуждение вопроса пятаго: "Разбор учения о браке Федосеевскаго и Филипповскаго согласий".

Беседа с представителями Федосеевскаго общества.

Тема беседы:

"Родословие Поморскаго и Федосеевскаго Обществ".

Беседуют: Ф. Ф. Румянцев и Ф. Д. Пермяков.

 

Председатель Т. А. Худошин. Приветствую боголюбезное собрание!

Дорогие братья! Все единодушно, как бы одними устами, вознесем Царю Небесному горячую молитву, чтобы Он, наш Создатель послал на всех трудящихся в этом великом святом деле свое благословение, чтобы мы, осенившись этим Божественным благословением, как покровом, могли пребывать в истине и желательном единении. Пусть будет едино стадо и Един Пастырь! Пусть эти слова нашего Искупителя послужат для нас залогом, соединяющим звеном, могущим нас совокупить в одной истинной Христовой церкви всегда до скончания века!

(Молитва).

 

Председатель. Глубокоуважаемое собрание!

Вы, носящие знамя Христа, вы царское освящение, Божие достояние, святый язык; вы наследники Сына Божия, за нас пролившаго свою честную кровь на Кресте. Господь Бог своею неизреченною милостью восхитил нас из мрака погибели, вывел нас из той "смертной сени", которая как мглою покрывала человечество. Он для нас, для Своего создания, открыл свои щедроты, проявил на нас Свою величайшую милость. Чтобы спасти утопающее в тине злострастий человечество, Он, наш Владыка, послал Своего Единороднаго Сына Господа Исуса Христа, который принес на Голгофском жертвеннике искупительную жертву "да соберет разстоящая воедино".

Наши Соборы, наши съезды, наши любезныя собеседования нас, разрозненных по злобе врага-диавола, соединяют во едино. Здесь, братия, проявляется любовь, посекающая враждебную главу древняго змия, гордо возседающаго там, где царит разлад и несогласие. Братие! Позвольте порадоваться с вами, позвольте воскликнуть с веселием и сказать словами святой церкви: "днесь светло красуется славнейший град Москва, днесь грядет первопрестольная, одеятися в светлую одежду, сотканную из нитей мира и согласия"!

Братья! Это Пасха священная, это совокупный переход от разделения к единению. Море житейское даровало нам два корабля и с этих кораблей со знаменами в руках - верой, надеждой и любовью вышли два борца. Они, в силу горящей в них любви к Богу и людям, вольно, безкорыстно определили себя на духовный подвиг. Я вместе с вами призываю на наших сподвижников благодать Отца и Сына и Св. Духа. Один из них - мой присный брат и сотоварищ, духовный отец, избранный на это поприще благословением христиан. Он отец не только своим детям, мыслящим и верующим так же, как и он, но он вместе с тем и мудрый ловец заблудших и евангельская соль, оздоровляющая гнилыя мудрования прельщенных. Другой - тоже весьма близкий наш друг разнящийся с нами в убеждениях единственно только из-за одного, известнаго вам, вопроса. Не будем иметь друг к другу зависти, не будем придерживаться фарисейскаго лицемерия и пусть далече будет от нас гордость, разъедающая целость церкви. Возьмем на себя образ мытарева смирения и скажем: Боже милостив буди нам грешным, помилуй нас, ибо Ты наш Создатель и если мы в 250-летний период времени согрешали, то прости нас и дай нам силы всесильной любви, которая-бы безследно загладила возникшия недоразумения и привела бы нас к одной объединяюшей мысли. Повторяю, братья, что близка наша Пасха, близок тот час, когда мы, перейдя бушующее море несогласий, будем в обетованной земле наших общих желаний. Вы, борцы, возьмите жезлы Моисеевой неустрашимости и нелицемерно постойте за святую веру; помните, что ваши слова должны быть растворены солью правды: произносите их так, как подскажет вам ваша совесть.

И так, братие, прошу вас всех в душе своей тайно помолиться, попросить Господа Бога, чтобы Он указал путь неблазненный, чтобы мы, шествуя по этому пути, могли создать среди себя Божие царство, что бы имели между себя не рознь пагубную, а мир и любовь, ибо эти заповеди - верх всех добродетелей. Вашим именем, вашими устами, братие, объявляю настоящее собрание открытым.

 

Пермяков Ф. Д. Почтенное собрание и дорогие слушатели! Мы собрались сюда, чтобы разобрать причины разделения обоих обществ, которое произошло не более ста лет тому назад. Мы постараемся кротко и смиренно показать слушателям, на чьей стороне правда, руководясь свидетельствами св. Писания и безпристрастных историков. Начну с того, что сам Христос Спаситель в Евангелии дал обетование о вечности рода христианскаго, т. е. Церкви Христовой:

"Созижду Церковь Мою и врата адова не одолеют ей"(Матф. зач. 67). Как же понимать эту Церковь, о которой поручился Христос? В книге о Вере читаем:

"Первее же положил Христос словеса:  "ты еси Петр, и на сем камени созижду Церковь Мою". Петровым именем камень толкуется, или от камени камень, всяк верный человек разуметися имать и на всяком таковом, яко на камени, Церковь свою Христос создати обеща. Ты еси Петр и на сем камени созижду Церковь Мою, сиречь  на вере исповедания, еже исповеда, ты еси Христос Сын Бга живаго, и на том исповедании Христос Церковь свою, еже есть вернии людие во имя Его крестившиеся" (гл. 8 л. 64 об.)

Следовательно, Церковь, которой Христом обещано вечное существование, есть крестившийся и оставшийся верным Христу народ, как говорит св. Кирилл Александрийский (ч. 4 ст. 35, изд. 1886 г.):

"Ибо собрание званных чрез веру к освящению именуется у божественнаго Павла церковию первородных на небесех написанных" (Евр. гл. 12, ст. 23).

Эта Церковь не прекратит своего существования до скончания мира и никакия гонения, никакия притеснения, никакия бури не могут одолеть Церковь Христову, род верных христиан.

"Аминь, аминь глаголю вам, яко не имать прейти род сей, дондеже вся сия будут. Небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут". (Марка зач. 62).

Не изсяк род христианский и не прекратила своего существования Церковь Христова и по отступлении в 1666 году всего священнаго чина Церкви. Историческия данныя свидетельствуют, что в те роковыя времена род христиан, оставшихся верным Вере Христовой, должен был бежать, спасая себя и веру, в отдаленныя глухия места земли. История Выговской пустыни, которая сделалась в те времена прибежищем роду христианскому, повествует:

"Егда грех наших ради Никоном патриархом премена благочестивых святоотеческих уставов учинися, бысть же сие смущение от лета осмыя тысящи сто шестьдесят второго с Никонова патриаршества. От тогда противящийся Никонову новопреданию и опасный хранитель святоотеческих древних содержаний священный архиерей и Божий человек Павел епископ Коломенский... с безчестием послан бяше в заточение в поморскую нашу страну, в Олонецкий уезд, в Палеостровский монастырь... идеже несколько время пребыв, свободно поучаше народы, утвержая ити в святоотеческом благочестии" (стр. 78 по изд. Кожанчикова).

Род христиан, научаемый и утверждаемый Павлом епископом, получил видимое устройство в Выгорецком поморском монастыре, основанном иноками Соловецкой обители.

"И тако сие общежительство от соловецкия обители проистекшее есть", говорит таже история (стр. 86).

Наше христианское общество и произошло от корени Выгорецкаго монастыря, от истиннаго крещения Церкви Христовой, и, следовательно, сохранило в себе апостольскую преемственность и учение, общество же наших собеседников произошло после 1792 года от отлученнаго члена нашего общества Василия Емельянова, который впервые ввел в Москве то учение, котораго держатся собеседники наши брачнаго согласия. Сошлюсь на историю Смирнова.

"Согласие приемлющих браки возникло в Москве. В семидесятых годах прошедшаго столетия там проживал мещанин Василий Емельянов, принадлежащий к поморскому согласию... Он стал проповедывать, что "брак честен", и что за неимением лиц иерархических, в безпоповщине возможен брак "безсвященнословный"... В этом и заключалась вся новость учения Емельянова, новость, как очевидно было для самих раскольников, настолько большая, что Выгореция потребовала Емельянова на суд. Там его заставили дать подписку (1792 г.), что впредь не будет защищать безсвященнословных браков" (История русскаго раскола старообрядства. изд. 1895 г., стр. 118-119).

Тоже подтверждает проф. Нильский в своем труде "Семейная жизнь в расколе". (С. П. Б. 1869 г. в. I, с. 220.).

Из этих свидетельств ясно видно, что до 1792 года существовали одни выгорецкие православные христиане, которые учили браков новых, невенчанных православным священником, не признавать. В 1792 году Василий Емельянов, отлученный на выгорецком соборе за проповедь учения о признавании браков, заключенных без священника, законными и за заключение таких браков в московском молитвенном доме, образовал новое брачное общество в Москве.

Значит согласие наших собеседников получило свое начало только около ста лет тому назад и поэтому не имеет христианскаго преемства и не может почитаться Церковию Христовой, непрекращающеюся ни на одну минуту. Родословие их зависит от Василия Емельянова, а наше христианское общество род свой ведет и учение непрерывно от страдальцев за Веру.

Если я неправильно высказался, прошу моего собеседника привести доказательства противнаго.Румянцев Ф. Ф. Почтенное собрание! Дорогие отцы и братие! Не тщеславие и любопытство, не зрелище привлекло вас сюда, но горячее стремление получить того небеснаго блага, котораго ищет всякая христианская душа, желание найти ключ ко спасению.

Так и мое слово будет к вам от всего сердца, с сознанием лежащаго на мне высокаго долга, дать вам по силам моим и разумению хотя малую частицу того, чего все мы ищем.

Прежде чем начать беседу по существу, я должен сказать несколько слов по поводу порядка самых бесед. С нашей стороны было предложено начать беседы о браке с выяснения каноническаго его значения, но собеседники наши, члены Федосеевскаго Московскаго общества, настояли на том, чтобы беседы начать с исторической части о родоначалии обоих обществ: Поморскаго и Федосеевскаго. Такой порядок бесед мы считаем непоследовательным, так как решение коренного вопроса, который разделяет наши общества: "возможно-ли безсвященнословное заключение брака в наше время", прежде всего зависит от понимания значения самаго таинства брака согласно учению св. церкви. Установив это основное положение, можно было бы последовательно перейти и к частному вопросу: которое из двух обществ сохранило истинное учение о браке.

В виду настояний наших собеседников, мы приняли предложенный ими порядок и надеемся, что слушатели и при таком непоследовательном порядке сумеют отделить истину от заблуждения.

Собеседники наши желають основать свое происхождение на наших предках, подвизавшихся в Поморском Выго-Лексинском общежительстве. Но, как я надеюсь с помощию Божиею доказать в течение беседы, Федосеевское обшество с Поморским ничего общаго не имело в прошлом, как не имеет и в настоящем, ибо Федосеевское общество, как видно и из самаго наименования, имеет своим родоначальником Феодосия Васильевича, который, отделившись от Поморскаго обшества, основал свое отдельное собрание и объявил, что с Поморским обществом ни он, ни его единомышленники не имеют никакой части ни на земле, ни на небесах. Прежде чем говорить о причинах и поводах отделения Феодосия Васильевича от Поморскаго христианскаго общества, кратко коснусь событий, предшествовавших отделению, чтобы уяснить вам условия того времени.

Когда священный чин православнаго поставления по известным причинам окончательно прекратился, то оставшиеся верными православию и старой вере предки наши были вынуждены устраивать свою духовную жизнь на новых началах, перейдя на безсвященнословный порядок в богослужении и в отправлении нужнейших тайн церковных. Центром объединения остальцев старой веры, разсеянных по всей России, сделался славный в истории церкви Выгорецкий Монастырь, куда собрались одаренные талантами и ревностью по вере христиане и сумели установить законный порядок новаго устроения церкви без священных чинов.

Что касается таинства брака и формы его заключения, то первоначально предки наши ничего не уложили по этому вопросу, и мы не видим правил дозволяющих или запрещающих заключать браки без участия священника. Произошло это потому, что обстоятельства того времени не позволяли думать о браке и его порядке, ибо гонения со стороны церковной никоновской власти были настолько ужасны, что никому и в голову не приходило заниматься этим вопросом. Вот, как историк П. И. Мельников описывает то время:

"Преследования раскола со времен собора 1666 года, а в особенности известныя двенадцать статей царевны Софии Алексеевны 1685 года апреля 7-го, были причиной переселений раскольников за границу.

Раскольники уходили из городов и селились по лесам и, как некогда казаки, отодвигались далее и далее от Москвы к украинам государства. Вскоре отдаленное Поморье и южныя украины на Дону, на Волге, на Яике, в Сибири наполнились старообрядцами. Казаки поступили в раскол почти поголовно. Московское правительство не ослабляло между тем мер преследования: горели костры, резались языки, рубились головы, удары кнута раздавались в застенках и на площадях, тюрьмы и монастыри были полны раскольниками, царевна София, или вернее сказать, ея богомолец, святейший патриарх Иоаким, малорусс, самый ужасный из всех гонителей раскола, в 1689 году велел смотреть накрепко, чтобы раскольники в лесах и волостях не жили, а где объявятся самих ссылать, пристанища их разорять, имущество продавать, а деньги присылать в Москву.

Преосвященный Макарий в своей истории раскола, говорит, что "раскол решительно был запрещен в России и никто ни в городах, ни в селениях, не смел открыто держаться его. Потому раскольники ил таили свою веру, или убегали в пустыни и леса, где заводили для себя приюты. Но и там их отыскивали: жилища их разоряли, а самих приводили к духовным властям для убеждения, а в случае нераскаянности предавали градскому суду и часто смерти".

И этих слов достаточно для уразумения того безвыходнаго, страшнаго положения, в каком находились раскольники особенно во время Иоакимова патриаршества. Им не позволялось жить ни в городах, ни в волостях, ни в лесах, ни в пустынях куда же было деваться? Ушли они в леса поморские, сибирские, печерские, чердынские, кайгородские, керженские, ушли туда, где, быть может, до того и ноги человек не накладывал, но сыщики и там их находили. Их ловили, и если они объявляли себя раскольниками, но не отказывались от своих верований, не присоединялись ввиду казни к господствующей церкви, готов был сруб или костер. Если не сознавались в расколе, готов был кнут, а за ним ссылка и конфискация имения. Если же, наконец, они обращались в православие, им все-таки, на основании Софииных статей 1685 года "чинили наказания", после чего отправляли в дом патриарха или епархиальнаго архиерея ради исправления на тяжкия работы "за замки и затворы, на хлеб и на воду". Раскольники бегали по лесам с разоренных жилищ в глубокия трущобы, за болота, за трясины, но усердные сыщики и здесь отыскивали их" ("Исторические очерки поповщины" П. Мельникова. часть I. Издание 1864 г., стр. 58, 59 и 60).

Конечно при таких условиях жизни не могло явиться устроителей брачнаго порядка в церкви, так как самая семейная жизнь была необезпечена. Люди бежали, чтобы спасти веру и жизнь, и, конечно, не могли и думать о брачной жизни и порядке. Но, как только удалось им найти более или менее надежное убежище для обоснования своей общественной и семейной жизни, то начали создаваться и брачные уставы, как о том говорит современник Андрея Дионисьевича Иван Алексеев:

"У отцов наших, пока нужды не являлось, о богомолии не было проповеди; когда же явилась нужда, явились и доводы. Так и в нашем случае: не было нужды в народе о браке, не было о том и речей; нужда явилась, - произведено было изследование. Нечего этому и дивиться и отступать в сомнение перед тем доводом, что у отцов наших этого не было. Нужно знать, что отцы наши жили далеко от мира, проходя пустынное и скитское житие, потому и в браке не нуждались, не гнушаясь им, а не желая смущать место и пустыню превращать в мир. Мы же по среди мира живем и во всех соблазнах мирских пребываем... стало-быть и жизнь их нам не в пример" (П. Милюков. "Очерки по истории русской культуры", ч. II. Издание 1899 г., стр. 30).

Конечно, не нужно думать, что устав христианской безсвященнословной службы или чин безсвященнословнаго крещения выработались в церкви, при лишении священства, сразу. Все это требовало много труда и времени и устраивалось постепенно. Так и устав брачнаго молитвословия не явился в первыя времена сушествования церкви на новых началах, но вырабатывался постепенно в течение всего 18 века.

Нужда в упорядочении семейной жизни заставила предков наших, достигших более или менее обоснованнаго жития, заняться изследованием основнаго вопроса, как заключать брак в последнее время церкви, когда не стало священных ея чинов. Явились и изследователи, как упомянутый Иван Алексеев, который в своем труде "О тайне брака", доказал, что безсвященнословный брак так же свят и законен, как и заключенный при участии священника. А Иван Алексеев жил в первой половине 18 века, следовательно брачная жизнь в Поморском христианском обществе существует не сто лет, как сказал мой собеседник, а гораздо более, даже можно сказать, она сушествует безпрерывно от дней благочестия в тех местах России, где гонения не были так ожесточенны и где предки наши жили сравнительно свободно, как например: в Москве, в Патриаршине близ Москвы, в Славцеве близ Владимира, в Чугуеве и пр. Там же где предки наши жили под вечным страхом преследований и лишения всего дорогого в жизни или там, где устроилась скитская и монастырская жизнь, брачный порядок не мог найти применения. Сам устроитель Выгорецкаго монастыря Андрей Дионисьевич не отвергал необходимости брачнаго жития и порядка для мирских христиан, живших около монастыря в суземке, на что имеются историческия доказательства, которыя я приведу на своем месте.

Что касается заявления моего собеседника, что будто бы брак явился в Поморском обществе только в конце 18 века при Василии Емельянове, то заявление это не верное, ибо брачное учение идет в Обществе нашем со времен разделения, о чем я уже говорил, а Василий Емельянов только устроил в Москве моленную Поморскаго согласия, как свидетельствует книга Вишнякова.

"Купец Монин, как давнишний ревнитель Поморскаго согласия, предложил обществу уступить для постройки молитвеннаго дома землю, на которой благодаря влиянию Емельянова и Скачкова и дружным пожертвованиям богачей, действительно, появилась старо-поморская деревянная часовня в нынешнем 2-м квартале Лефортовской части, а при ней просторное здание для призреваемых. Василий Емельянов назначен был без сомнения настоятелем часовни, а Скачков его помощником. Новая община организовалась по правилам Денисова, приняла Выгорецкий устав, расширив только значительно пределы учения о браке, и была, кажется, под преобладающим влиянием Выговскаго монастыря" (А. Вишняков. "Старообрядческая Покровская молельня и Филиповская часовня в Москве", издание 1865 г., стр. 2 и 3).

"Покровская   часовня допускала брачное сожительство с благословения поморских наставников" (стр. 5. Там же).

Преемник Емельянова Скачков составил для бракосочетания особый брачный устав для того, чтобы ввести в Обществе однообразный чин и порядок брачнаго молитвословия и украсить его по достоинству.

Следовательно Московское Поморское общество, достигшее такого благосостояния и свободы что построило новую Покровскую часовню, не вводило в христианское учение чего либо новаго, противнаго сущности его, а только закончило то, что начало развиваться со времен разделения, т. е. установило чин брачнаго молитвословия и порядок бракозаключения и стало заключать браки открыто и торжественно, как учит св. Церковь.

Уверения же моего собеседника, что Московское общество во главе с Василием Емельяновым выдумало новое учение о браке, не соответствует истине и ничем не доказано.

 

Пермяков Ф. Д. Собеседник мой в своей речи далеко ушел в сторону от поставленнаго вопроса о родословии, тогда как я ясно доказал на основании исторических свидетельств, что брачное согласие произошло только после 1792 года.

Свидетельство Ивана Алексеева, как частнаго лица, не имеет значения для Церкви которая ни до 1792 г., ни после не держалась такого учения. Да и учение Ивана Алексеева собеседник мой передал совершенно неверно. Историки, пр. Нильский и Плотников, передают, что Ив. Алексеев учил, чтобы браки христиан заключались непременно в никоновской церкви, те же браки, которые заключались в домах по одному взаимному согласию, он считал беззаконными и называл такия сочетания "бездельничество, мордовским поятием" и т. п. Это свидетельство ясно обличает моего собеседника и обращает приведенное им об Ив. Алексееве против его же самого. Алексеев не учил так, как впоследствии учил В. Емельянов и учат наши собеседники в настоящее время. Если бы таинство брака признавалось в Поморье законным, как хочет утверждать мой собеседник, то за что же был отлучен Василий Емельянов на соборе в 1792 году? Значит в его учении было новшество, не согласное с учением Церкви Христовой. Об этом говорят и все историки, что брачное согласие произошло в начале XIX века от новаго учения В. Емельянова о браке, которое и было осуждено на выгорецком соборе в 1792 года, а В. Емельянов был впоследствии отлучен за неподчинение соборному решению. Тоже подтверждает и Павел Любопытный, уважаемый нашими собеседниками историк, говоря, что В. Емельянов первый открыл в Москве начало брачнаго чина. (Каталог, с. 28).

Мой собеседник выразился даже, что Феодосий Васильевич не имел ничего с Поморскою Церковию. Это совершенная  неправда.   Всем известно, что Ф. В был видный член  Поморской Христовой Церкви и хотя имел с Выгорецкими старцами разногласие и споры и даже в 1706 году совсем разошелся с ними, но вскоре потом он с ними совершенно примирился и был в общении с Андреем Денисовичем до самой своей кончины. Значит Ф. В. истинный поморец и член Христовой Церкви.

Далее мой собеседник говорил, что поморцы даже и не касались вопроса о браке и безбрачии, совсем об этом не учили. Это тоже неправда, история говорит иное. Смирнов пишет:

"Поморские наставники, не признавая новоженство законным, тем не менее, в виду нравственных целей, довольно терпеливо относились к новоженам: налагая на них эпитимии они однако не отлучали их от своего общества, приглашали на общую трапезу, хотя и сажали при этом за отдельный стол, оставляли их жить единодомовно, смотря на плоды этого сквозь пальцы, а у новоженов вне монастырских свободно даже крестили детей. Мало этого, поморцы нашли возможным снисходительно относиться к другого рода новоженам - вступившим в брачное сожительство без церковнаго благословения и венчания по одному взаимному согласию жениха и невесты - опять очевидно из практических разсчетов, ибо и после этого поморцы оставались при убеждении, что истинным браком можно признать только благословенный священником" (стр. 104).

Значит вопрос этот в поморской церкви не только обсуждался, но и был разрешен в том смысле, чтобы не признавать истинным брак, заключенный без священническаго венчания. На основании этого решения Выгорецкий собор, бывший в 1792 году, и осудил учение В. Емельянова.

Поэтому все утверждения моего собеседника, что поморская церковь будто бы когда-то признавала законными браки без священнословия, считаю шаткими и неосновательными и прошу привести более основательныя доказательства, что брачное согласие имеет непрерывную связь с поморскою церковию от лет 1666 года в учении о браке.

 

Румянцев Ф. Ф. Собеседник мой все время говорил об отлучении Василия Емельянова Выгорецким Собором в 1792 году, думая этим доказать, что Выгорецкие общежительные старцы не признавали брачной жизни, а, следовательно, и все Поморское Общество, по его мнению, должно было учить так же. Но прежде всего в 1792 году Выгорецкий Монастырь не имел в составе своем ни Андрея Дионисьевича, ни кого-либо из видных деятелей Поморскаго христианскаго общества; в нем управляли совершенно неизвестные люди, может-быть и Федосеевскаго направления. Подлинное Поморское учение процветало в монастыре до кончины последняго из сподвижников Андрея Дионисьевича, а затем могло измениться и совсем уйти в сторону.

Если уже основываться целиком на Выгорецком Монастыре, то нужно брать его в первое время его существования, когда монастырь был подлинно, безспорно поморским, а не брать в период его упадка, от котораго не имеем несомненных свидетельств, кто стоял во главе  монастыря в 1792 г. Если собор, согласно приведенной истории об отлучении Василия Емельянова, действительно поступил так, то это служит только хорошим доказательством тому, что собор этот, хотя и состоялся в пределах Выгорецкаго монастыря, но управлялся Федосеевцами.

Если же мы возьмем учение первых Выгорецких учителей, то не найдем там запрещения вступать в законный брак, что не опроверг и мой собеседник. На свидетельства Ивана Алексеева, которыя я привел для доказательства существования в Поморском обществе учения о безсвященнословном бракозаключении во времена Андрея Дионисьевича, собеседник мой ничего не возразил. Если Алексеев и называет браки "мордовским поятием", то именно только те браки, которые Федосеевцы заключали в иноверных церквах и костелах, или в домах по одному согласию супругов без благословения и всенароднаго обычая (т. е. молитвословия и благословения родителей) одним "поятием", что практикуется у Федосеевцев и до сего времени. Иван Алексеев, как бывший Федосеевец, хорошо знал внутреннюю жизнь Федосеевскаго общества и направлял свои обличения и сочинения, именно, против федосиянских беззаконий, с поморским же обществом, к которому присоединился, он был в полном согласии и проповедывал среди Федосеевцев именно поморский взгляд на сущность брака и поморскую форму его заключения: с согласия супругов и благословения Церкви и родителей, поэтому он "не мог одобрить брачных сожительств тех из безпоповцев (федосеевцев), которые стали вступать в супружеския отношения с избранными ими женщинами по одному взаимному согласию, или на основании фальшивых свидетельств о браке, выданных польскими ксендзами".

Это видно из той же книги, которую читал мой собеседник, но на полстраницы повыше.

И мы таких браков не признаем и не считаем их законными. Далее из приведеннаго собеседником моим места словаря Павла Любопытнаго (стр. 28-29) вовсе не следует, что Василий Емельянов установил таинство безсвященнословнаго брака, как намеренно утверждал мой собеседник. Там говорится:

"Василий Емельянов (род. 1729 г., умер в 1797 г., жил 68 лет) государственный крестьянин, славный пастырь и учитель Поморской Церкви в Москве... знатный гонитель злочестиваго галилейства и чтитель законных браков,.. он будучи истинный и тщательный пастырь, первый открыл в Москве начало брачнаго чина и первый из пастырей стал торжественно избавлять женящихся христиан от явной пропасти никонианизма" (Каталог Павла Любопытнаго, стр. 28 и 29 при IV томе Ливанова: "Раскольники и острожники", издание первое 1873 года).

Иное дело брак, а иное дело брачный чин. Вы прочитали о чине, а заключение сделали о браке. Такия вещи нельзя смешивать и не достойно вводить слушателей в заблуждение. Об отношении же Андрея Дионисьевича к браку вот как пишет историк Милюков:

"Феодосий решился, правда, формально признать законными браки, заключенные в еретической, никонианской церкви, но это была явная непоследовательность, противоречившая, при том, общему его суровому отношению к никонианам. Андрей Денисов, напротив, в противоречие с своей обычной терпимостью, в этом пункте хотел быть последовательным и до конца жизни оставался непреклонным, требуя безусловнаго воздержания. Но и он не мог уничтожить семейной жизни и должен был ограничиться тем, что удалял семейных из монастыря в скиты... Федосеевцы стали относиться к брачной жизни нетерпимо, а поморцы снисходительно" (П. Милюков. "Очерки по истории русской культуры", часть II, издание 2-е, стр. 79).

Всем известно, что в монастырях никогда не дозволялось жить семейной жизнью или заключать брак. Так было и в Выгорецком монастыре, но вне его в окружных селениях, на суземке, семейная жизнь была обычным явлением, было и бракосочетание и благословение брака. Павел Любопытный так говорит:

"Андрей Дионисьевич (родился в 1666 году, умер в 1730 г.),.. твердый признатель вечности брачнаго бытия в Христовой Церкви".

Исторические источники говорят тоже:

"Жители суземка (поселяне), а также и скитов не знали учения о безбрачии. Снисходительный и изворотливый выговский киновиарх (Адрей Дионисьевич) сам ездил сюда (по суземкам), заключал браки, как это видно из указов св. Синода от августа 1727 года" ("Христианское чтение" за 1876 г. Книга 2-я, стр. 707 и книга 1-я, стр. 196).

Следовательно брачная жизнь и брачное благословение несомненно существовали в Поморском обществе еше до 1730 года (год смерти А. Д.), Василий же Емельянов только ввел чин бракозаключения, стал сочетать браки открыто в молитвенном храме Московскаго общества. Историки так говорят о Емельянове:

"Два пути было пред Емельяновым, которыми до него пользовались безпоповцы для заключения своих браков: путь венчания в церкви православной и путь браков без священнословных, заключавшихся по одному взаимному согласию  жениха и невесты, нередко без согласия на то родителей" (Нильский. "Семейная жизнь в расколе". Выпуск первый, стр. 217).

"Как современник (Денисова), получивший сведения о событиях от непосредственных свидетелей, а,  может-быть, что очень вероятно, и очевидец мест, лиц и событий, говорит Алексеев о том, что в Москве расколоучители: Антон Иванович и Семен Артемьевич не уклонялись сих новых браков, что и инде такое же творили; что поморянин Леонтий Федосеевич, егда случися сему от боку (из скитов Выговских) Андрея Денисьевича сущу, приехати в Малороссию, внегда собратися ту некоим годным к разсуждению дел церковных, и бысть от Якова Семенова уставщика о брате его Петре прошение, да соблаговолит во исполнение церковное в новом браке прияти его. О сем Леонтий Федосеевич ни мало вопреки глагола, но повеле его прияти просто со женою" ("В пользу раскола Александра Б.", часть I, стр. 268. Издание 1861 г.).

"Требование Выговской пустыни, чтобы все вели  жизнь безбрачную, было неприложимо к жизни. Были протесты против этого требования, были и прямыя его нарушения. Сам Андрей Денисов дозволял себе общение с новоженами, жившими в миру. Так, будучи в 1717 году в Москве, он останавливался в ближайшем селе Покровском у некоих безпоповцев Антона Иванова и Семена Артемьева. Тут Денисов ел, пил, молился, хотя эти лица были оба вновь поженившияся. Очевидно, Денисов строго различал ме.жду скитскою жизнью и мирской" (П. С. Смирнов. "Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII столетия", стр. 260. Издание 1909 года).

Из прочитаннаго теперь понятно, я думаю, каждому желающему знать истину, что течение брачной жизни не прерывалось в поморском обществе, и что учение о вечности брака есть учение чисто поморское, поморских отцов. Название же новожены происходит не от поморской церкви Христовой, а от Феодосеевскаго собрания.

Все это указывает на то, что брачная жизнь и благословение существовали повсеместно и до Василия Емельянова, которому принадлежит высокая заслуга придать брачному сочетанию принадлежащую ему честь, путем устроения открытаго, публичнаго бракосочетания. Что такая практика не была новостью в Поморском монастыре, видно из того, что собор, бывший на Выгу в 1792 году, на котором основывает свое учение мой собеседник, разделился на две партии: за и против Емельянова. По некоторым источникам (Нильский) на соборе верх одержала противобрачная, настроенная по федосиянски, сторона под непосредственным влиянием И. А. Ковылина, но не надолго, так как уже в самом скором времени (в 1794 году) монастырь, освободившись от влияния Ковылина и его единомышленников, был в общении с Василием Емельяновичем, как свидетельствуют подлинныя письма с Выга, имеющияся здесь у меня, которыя подтверждают, что те самыя Выговские старцы:  инок Иона, Архип Дементьев, Иван Тимофеев, Иван Афанасьев, Григорий Никитин, которые участвовали на соборе 1792 года, (См. Нильскаго, стр. 221) уже через 2 года (в 1794 г.) после незаконнаго отлучения были в общении с Василием Емельяновым (Письмо см. в Приложениях. №1).

Таким образом ясно видно, что поморские предки наши, в том числе и Андрей Дионисьевич, не только не запрещали брачное житие, но и благословляли его. В Феодосеевском же обществе мы видим обратное. Они собирали по этому вопросу соборы и установили ясно и определенно запрещение и даже отвержение самой брачной жизни, выродившееся у позднейших представителей Феодосеевскаго общества в нелепое и кощунственное учение. Таковы соборы их в 1694 г. в Новгородской области, в 1752 г. в Польше, и, наконец, в 1883 г. в Москве.

Об этих постановлениях буду говорить в следующей речи.Пермяков Ф. Д. Из истории видно, что Иван Алексеев не принадлежал ни к Поморскому обществу, ни к нашему христианскому обществу, от котораго он отделился, ибо признавал таинство брака, совершенное по согласию родителей, незаконным и почитал его лишь только тогда законным, когда оно было совершено в русской никоновской церкви. Иван Алексеев не показал себя ни поморцем, ни старопоморцем. Это ясно выражено у Ливанова и у Нильскаго, и явствует именно из того же свидетельства, которое приводил мой собеседник в свою защиту, но если бы он дочитал взятую им страницу, то вы бы увидели, что я в этом отношении прав. Пр. Нильский на стр. 195 говорит. Ив. Алексеев считал, что: "поиматися на едином согласии домовном не твердо и не честно... и церковныя и гражданския достойно казни и людскаго жительства подлежит изгнания".

Так вот мой собеседник читает, да самаго-то главнаго и не дочитывает. А читать такия свидетельства, как каталог Павла Любопытнаго, даже совсем излишне, так как Павел Любопытный был ваш сторонник и его свидетельствам об Андрее Денисовиче верить невозможно. Павел Любопытный пишет, что Андрей Денисович признавал вечность бытия в Церкви Христовой брака, а пр. Смирнов вот что об этом говорит:

"В смысле изменения взглядов Андрея Денисовича в пользу допущения в безпоповщине брачной жизни дело излагается в сочинения Павла Любопытнаго... Обращаясь к подлинным сочинениям Андрея Денисовича, мы не находим подтверждения выводу раскольническаго историка.

Напротив все писания Андрея Денисовича свидетельствуют о том, что выгорецкий патриарх твердо проводил мысль о необходимости безбрачия" (Из истории раскола стр. 47-48).

Также гласит приведенная пр. Смирновым подлинная рукопись Андрея Денисовича (там же стр. 62). Значит выводы некоторых писателей, что будто бы Андрей Денисович колебался в своих воззрениях на брак: то отвергал его, то признавал, как указывает пр. Смирнов, (с. 47) и как утверждает мой собеседник, - совершенно не верны. Да и тот же Павел Любопытный в своем "Каталоге" приводит сведения о многих поморских отцах, которые подвизались уже после Андрея Денисовича и открыто признавали, что таинство брака не может быть законно без священническаго благословения. Например Даниил Матвеевич (родился 1687 г., ум. 1776 г.), Тимофей Андреев (род. 1745 г., ум. 1808 г.) и другие. Пр. Нильский, в этом отношении свидетельства Павла Любопытнаго, высказывается, что "Даниил Матвеев писал против брака, это правда; но согласиться с тем, что Иван Филиппов и другия лица поморскаго толка писали в пользу брака и притом "безсвященнословнаго", не позволяет то обстоятельство, что... в Выговском скиту составилась (в 1792 г.) сходка на которой заставили Емельянова подписаться, что истинным браком признавать только благословенный священником" (стр. 176-177).

Следовательно, все поморские учители и отцы признавали неосвященный священником брак незаконным. Это теперь доказано. Мой собеседник привел далее, что будто бы Андрей Денисов ездил по погостам и селам и там венчал свадьбы.

Эти сведения взяты из синодскаго указа, который по свидетельству пр. Нильскаго основан на ложном доносе Халтурина (с. 188 пр. 1).

Итак считаю, что все доводы моего собеседника опровергнуты мною несомненными доказательствами. Иван Алексеев так не учил, как говорил мой собеседник, а совсем иначе: он посылал всех венчаться к никоновским попам, а браки без священническаго благословения и венчания признавал беззаконными, также учил и товарищ Ив. Алексеева - Гавриил Артемонов (Плотников, Ливанов). Ясно доказано, что Андрей Денисович и все прочие поморские учители после него, как Даниил Матвеевич, Тимофей Андреевич, не признавали безсвященнословный брак законным и постановили учащих иначе отлучать. А что написано об Андрее Денисовиче и других в Синодских указах, то все это ложные оговоры, которым верить нельзя. Нельзя верить и тому, что говорят позднейшие писатели об Андрее Денисовиче, что будто бы он впоследствие изменил свой взгляд на брак и стал признавать его вечное бытие в Церкви Христовой.

А если все эти свидетельства недостоверны, то недостоверны и все утверждения моего собеседника.

 

Румянцев Ф. Ф. Как вы, дорогие слушатели, видите, я все время прошу моего собеседника показать, где предки наши, поморские отцы, уложили о безбрачии. Собеседник же мой все время основывается на случаях позднейшаго времени. Значит обосновать свое безбрачное положение и учение на учении первых поморских учителей собеседник мой и его общество не могут, и напрасно они именуют себя не принадлежащим им именем "старопоморцев". Наше христианское общество ведет свое происхождение и учение от первых поморских отцов, а наши собеседники должны именоваться не старопоморцами, а именно Феодосеевцами, ибо от Феодосия ведут они свое происхождение и учение о безбрачии.

Если человек не имеет доказательств, то поневоле начинает выдумывать их насильственно.

Я прочитал достаточно исторических свидетельств, доказывающих наше происхождение от первых Поморских отцов. Свидетельства эти исходят не из наших источников, а от историков, которые разобрались в вопросе.

Я представил вам мнения историков, теперь представьте вы что-либо в опровержение их свидетельств, а не отрицайте только голословно. Что касается Артемонова, то это был ваш единоверный Феодосеевец из новоженов, а не наш Поморец, как вы сказали. Это подтверждает историк Андреев в своем сочинении: "Раскол и его значение", стр. 174:

"Артемонов был феодосеевец и в среде московских федосеевцев"...

Действительно мы признавали и признаем терпимым заключение брака в иноверных церквах, но это еще не есть доказательство того, что мы считаем брак законным только после венчания в иноверной церкви. По обстоятельствам того времени было невозможно иногда обойтись без венчания в Никоновской церкви; вследствие этого и был возбужден в Поморье вопрос, как относиться к таким бракам. Тогда Поморские отцы и высказались в таком смысле, что заключение брака по нужде, конечно, в иноверии не вредит существу брака. Но никогда мы не проповедывали, что законность брака зависит от иноверной церкви.

Далее я нахожу упреки моего собеседника, что я читаю да не дочитываю, - неосновательными. Все в книгах читать здесь невозможно, а читаем только то, что находим относящимся к вопросу.

Я тоже могу сказать, что собеседник мой, читая из истории Смирнова, не дочитал. Вот что Смирнов пишет о первых Поморских учителях немного повыше того, что читал мой собеседник:

"Что касается выговцев, то в позднейших раскольнических сочинениях на этот счет передается неодинаково. По одним сказаниям Андрей Денисов до самой своей смерти продолжал доказывать необходимость безбрачной жизни для всех безпоповцев; по известиям других, этот проповедник безбрачия к концу своей жизни стал снисходительнее смотреть на брачное сожитие раскольников.

Стараясь примирить эти разноречивыя показания, ученые находят им объяснение в том, что знаменитый выговский киновиарх всегда и во всем действовал двулично, приспособляясь к обстоятельствам. Так, когда раскол подвергался преследованию со стороны власти, когда поморские безпоповцы от страха гонений бродили по лесам, не зная покоя ни днем, ни ночью, когда вследствие этого семейная жизнь могла только препятствовать безопасности ревнителей старины, тогда Денисов писал похвалы честному и высокому девству, в которых доказывал, что с прекращением в мире истиннаго священства уничтожилась в Христовой Церкви и супружеская тайна и что, поэтому, всем, желающим угодить Богу, остается проводить строго девственную жизнь.

Иначе поступил Денисов, когда обстоятельства переменились, когда раскольники получили (при Петре Великом) возможность жить оседло не только в скитах, но и в селах и в городах, в это время умный Денисов пришел к мысли, что при подобных обстоятельствах трудно заставить всех ревнителей древняго благочестия проводить жизнь безсемейную и в то же время строго девственную, почему к случаям семейной жизни стал относиться снисходительнее. В смысле изменения взглядов Андрея Денисова в пользу допущения в безпоповщине брачной жизни дело излагается и в упомянутом сочинении Павла Любопытнаго" (П. С. Смирнов. "Из истории раскола первой половины XVIII века", стр. 47. Издание 1908 года.).

Так же говорит и Нильский "Семейная жизнь в расколе" выпуск первый, стр. 98-101. Так вот какия обстоятельства меняли взгляды Денисова на брачную жизнь.

Это место собеседник мой умышленно пропустил, чтобы не обличить свое незаконное положение и непоследовательность своего общества первым Поморским учителям, от которых Феодосеевцы мнят иметь свое происхождение.

Вы все время говорите, что только наш историк Павел Любопытный свидетельствует, что Андрей Дионисиевич признавал брачную жизнь. Теперь же вы видите подтверждение этого свидетельства и у внешняго безпристрастнаго историка, котораго вы сами все время приводите на беседе. Да то же самое согласно пишут и все вообще историки, как Поморские так и внешние. Что касается мнения по вопросу о брачном учении Андрея Денисова и его братии, то все внешние историки сходятся на том, что Андрей Денисов и первые Поморские учителя не отрицали брачной жизни и не учили о сокрытии тайны брака вместе со священством. Поморские же историки не могут, конечно, иметь другого мнения. Павел Любопытный, например, котораго вы приводите в своих речах и котораго приводить, кажется, и мы в праве, вот как пишет о Мануиле Петрове, близком человеке у Андрея Денисовича:

"Мануил Петрович (родился в 1691 г., умер в 1759 г., жил 68 лет) отличный старейшина выгорецкой киновии и член Поморской Церкви,... был долговременно отличным келейником у мудраго Андрея киновиарха. И сей-то послушник онаго Андрея видел в его келии перепатический образ глубокаго размышления сего киновиарха о тайне брака, и удостоился от него слышать разительные глаголы на бракоборцев, что законный брак в Христовой Церкви всегда будет существовать, дондеже мир со тлением стоит, может быть священным и кроме хиротонии в едином его существе, в вечном обете сожития брачущихся" (Исторический словарь Павла Любопытнаго, стр. 59).

Здесь имеем ясное свидетельство современника и собеседника самого Андрея Денисовича, что он учил о вечности тайны брака и о независимости его от священства.

Исторические акты говорят о личном участии Андрея Денисовича в брачном благословении, но мой собеседник старается опорочить их достоверность, говоря, что сведения эти попали в акты по показанию Халтурина и поэтому ложны. Но я имел ввиду не донос Халтурина, а оффициальный акт Указ Синода от 2 авг. 1727 года:

"2014. 2 августа - О присылке в св. Синод, как книг оставшихся на Олонецких Петровских заводах, после умершаго иером. Неофита, посланнаго для увещания раскольников, так и раскольнических  учителей:  Данила Викулина, Андрея Денисова и  других, а равно об отобрании у раскольников и о присылке в Св. Синод находящихся у них книг, противных благочестию слушана, учиненная в синодальной канцелярии, выписка о бывшем в Новогородской епархии, на Олонецких Петровских заводах для разглагольствия с раскольниками и ради увещания их иеромонахе Неофите, который по имянному высокославныя н вечнодостойныя памяти Императорскаго Величества Указу, отправлен был туда от св. Синода в 1722 г. и, призывая оных раскольников, а иногда посылая к ним письменно о их со св. Церковию несогласии вопросы и против ложных их ответов возобличение учинил и прочая, ко обращению их в православие, производил действия, между которыми многая от раскольников явилась неправда и указом  противность. А сего 1722 года, апреля 7-го числа, он, иеромонах Неофит, волею Божиею умре, и сколько после его каких книг осталось, те взяты в канцелярию Петровских заводов, а в  св. Синод для известия прислан реестр, чтобы о взятии тех книг со оных Петровских заводов в сохранение решение учинить. И святейший Правительствующий Синод приказали: вышеозначенныя по реестру книги и прочия его Неофитовы письма без всякаго упущения собрав и запечатав их помянутой Петровских заводов канцелярии с описью, отправить в Москву, в Духовную дикастерию, в которой то все по описи принять, содержать до указу, в синодальной книгохранительнице, во всякой целости. А бывшаго при нем Неофите недельщика, который к нему определен был из Новгородскаго Архиерейскаго дома, отпустить в Новгород, и о том на Петровские заводы и в Духовную дикастерию, а для ведома и к преосвященному Феофану архиепископу великоновградскому и великолуцкому послать указы. А о раскольнических противностях для известия в Высокий Сенат сообщить ведение, в котором написать, чтобы у оных раскольников противныя благочестию книги, по которым  они проводят двоеперстное сложение и двоекратное аллилуия, обрав, прислать; также и главных раскольнических учителей Данила Викулина, Андрея Денисова и других раскольников, которые, непосвящени суще, церковныя действия дерзают чинить, а именно: свадьбы венчают, перекрещивают, умерших отпевают и тем простой народ многих прельщают, для исправления их выслать в Санкт-Петербург в св. Синод. И бывшему при оном иеромонахе недельщику надлежащее на прошлый 1726, также и на сей 1727 годы по отпуске его, жалование, попрежнему синодальному определению по четыре рубля на год, повелено б было выдать из собираемых тамо раскольнических денег, без удержания. И о том в оном Высоком Сенате какое действо произойдет, требовать известие". (протокол №9) (Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православнаго исповедания Российской империи. Том VI с 8-го мая 1727 г. по 16 января 1730 г. Санкт-Петербург, Синодальной типографии. 1889 г. стр. 75 и 76).

Из указа видно, что известный иеромонах Неофит (умерший в 1727 г.) доносит Синоду, что Поморские учители Андрей Денисов и другие совершают церковныя действия и между прочим свадьбы венчают, а не доносчики Халтурин или Круглый, которых доносы были гораздо позднее.

А Неофит долго жил около самаго Выговскаго монастыря и знал, конечно, все обычаи и учения монастыря по своей обязанности, как миссионер. Такое свидетельство нужно признать вполне достоверным доказательством существования брачной жизни в Поморье в самом начале XVIII века, т.-е. в период более спокойнаго жития. Существование брачной жизни среди Поморцев по всей России подтверждается и из других источников, подлинность которых не подвергается сомнениям, ибо они утверждаются еще живыми фактами:

Историк Андреев пишет:

"Почти с самых первых времен появления безбрачнаго раскола являются в нем и толки, требующие, чтобы семейная жизнь не была отвергаема (ниже). Беглецам среди Олонецких пустырей некогда было думать о семействе и кровных. Но, когда закон прикрыл поборников верований, не ладивших с церковью и администрацией и беглецы были признаны гражданами, положение дел изменилось. В первое время Андрей Денисов мог крепко стоять против брака, и брачная жизнь между безпоповцами утвердилась только на Юге в Чугуеве, на Дону, в Австрии, там где окружающая сфера всего скорее обусловливала гражданскую и общественную жизнь"(стр. 228).

Чугуевская община и монастырь существуют и до сего времени, на Дону и до сего временн нет безбрачных; в Австрии существует с половины XVIII в. Поморское общество близ Черновиц и не знает даже о существовании безбрачия, как свидетельствует их сообщение от 1912 года (См. Приложение №2).

Наконец многочисленныя Алтайския Поморския общины  происходят от первых Поморцев, бежавших в начале XVIII века за Алтайскую границу, о которых исторический акт свидетельствует, что и в то время они жили семейной жизнью (См. Приложение №2).

Из этого видно, что семейная жизнь среди Поморцев, попавших в благоприятныя условия жизни на окраинах и за границей, существовала без всякаго сомнения с начала разделения, а сомнения и запрещения появились только среди Федосеевцев, образовавших в Польше отдельное общество, как Андреев пишет далее:

"И в менее населенных Олонецких местностях, стала скоро развиваться гражданская жизнь. Явились и там браки между безпоповцами и Андрей Денисов теперь уже соблаговолил на них.

Федосеевское учение, как мы видели, в начале узаконило у себя брак и только после отрешилось от него, когда образовавшаяся в Польше малочисленная секта, распространяясь впоследствии в России, разраслась в обширную общину, искавшую себе членов преимущественно в неоседлом населении окраин русскаго государства. Брак в безпоповщинской среде является сначала под видом новоженства и уже находит сторонников в 1685 г. В Москве проповедывали брак в безпоповщине Антон Кауров и Семен Артемьев, первый из них был современником Соловецких челобитчиков" ("Раскол и его значение в народной русской истории", исторический очерк В. В. Андреева. стр. 228 и 229. Издание 1870 г.).

Теперь я могу сказать, что привел достаточно исторических и фактических данных в подтверждение того, что первые Поморцы были по учению о браке нашими родоначальниками, а не Федосеевцев, как они голословно утверждают. Конечно, это самый основной вопрос нашего векового спора. Если первые поморцы безбрачия не проповедали и браков не запрещали, но благословляли, то Федосеевцы не имеют православнаго родоначалия. Мне кажется, что этот основной вопрос, после приведенных мною свидетельств и безответность моего собеседника решается для всякаго непредубежденнаго слушателя в том смысле, что Поморское Христианское общество ведет свое непрерывное преемство от первых поморских учителей, в Поморье и других местах подвизавшихся, а Федосеевское безбрачное общество основано на собственном измышлении Феодосия Васильевича, с Христовой Церковью несогласном.

Мой собеседник в подтверждение последовательности своего безбрачнаго общества учению поморских учителей ничего не привел, кроме послания Андрея Денисовича, указаннаго у Смирнова. Но послание это, не говоря уже о сомнительной подлинности его, относится к 1705 году, а мы видели, что в 1717 году Андрей Денисович сам благословлял браки. Да если и признать это послание за подлинное, то в нем Андрей Денисович излагал свой личный тогдашний взгляд на христианское житие того времени, - взгляд, который он впоследствие изменил под влиянием обстоятельств жизни, как указывает тот же Смирнов. В Федосеевском же безбрачном обществе безбрачие и запрещение брачной жизни утверждалось не на личном только мнении Феодосия Васильевича, но на соборных определениях их общества. Уложение Новгородскаго собора Федосеевскаго общества в 1694 году ясно уже узаконяет:

"5-е, Брачное супружество совершенно отвергать законополагаем, потому что по грехом нашим в таковая времена достигохом, в ня же православнаго священства в конец по благочестию лишились. А посему и союзом брачным некому обязать, кроме как антихристовым попам, а безвенчанные браки имут запрещение от царя Алексея Комнина. Да и Апостол глаголет яко имущие жены яко неимущие будут" (зач. 138) (П. С. Смирнов. "Внутренние вопросы в расколе в XVII веке". стр. 42, втор. счета, издание 1908 года).

Уложение скреплено между прочим и самим Феодосием Васильевичем:

"А приговор сей или соборное уложение писал аз Новгородец Феодосий Васильев, в лето миробытия 7202 года, июня в 3 день.

И вместо отца своего духовнаго Харитона Карповича за неумением грамоте и за себя руку приложил Феодосий Васильев. К сему приговору братскому и всея соборныя церкви Тимофей Иевлев руку приложил" (идут другия подписи) (Там же с. 45).

Такое же учение было подтверждено и на Федосеевских соборах в 1752, в 1777 и др. В 1792 году безбрачное учение проникло на собор 1792 года, но не надолго: в 1794 году мы видим из подлинных писем выголексинских старцев, что Василий Емельянович уже в общении с  монастырем, шлет им пожертвования и они их принимают без оговорок, тоже свидетельствует и проф. Ивановский.

Итак, надеюсь, что при свете исторических свидетельств стало ясно, что учение о безбрачии произошло не от Поморцев, а от Федосиан, чем и решается наш давний спор.

 

Пермяков Ф. Д. Свидетельство пр. Смирнова, что будто бы Андрей Денисович к концу своей жизни стал снисходительнее смотреть на брачныя сожития, основано на сочинении Павла Любопытнаго, которому в этом вопросе доверять нельзя, как писателю пристрастному к брачной стороне. Он, например, говорит в Каталоге о Мануиле Петровиче, что тот будто бы учил о вечном сушествовании брака, а пр. Нильский приводит документ, где говорится обратное, что "Мануил Петрович высказывался, что ныне брака истиннаго нет". (ст. 188).

На таких шатких свидетельствах основываться никак нельзя. Поэтому и свидетельство Павла Любопытнаго, что "Андрей Денисов строгия черты против шестой тайны разнообразно начал ослаблять", пока наконец, на "бывшем в Выгореции соборе была освящена и утверждена вечность брачнаго бытия" (Смирнов из истории раскола ст. 48), нужно считать вымыслом, ибо противоречит всем подлинным свидетельствам и писаниям самого Андрея Денисовича, приведенным у пр. Смирнова (та же книга, стр. 62).

Там ясно изложено мнение Андрея Денисовича с братиею, "что брак истинный, от Христа установленный, и со иереом в церкви Божией совершается и кроме всякаго препятия правильнаго, а понеже сие крепко и утверждено, кроме сего состоятися невозможно... Крещению и покаянию и кроме священнаго чина и без церкви совершитися во время нужных случаев попустиша; браку-же точию единем чинным церковным освящением, кроме-же того никакоже какое супружество в церковь приемлется".

Так узаконял собор Выгорецкой братии, а не какое-либо частное лицо или, "раскольнический писатель". Этому же соборному приговору последовал и собор 1792 года, отлучивший Василия Емельянова. Что касается приведенной моим собеседником ссылки на указ Синода от 2 августа 1727 года, где написано, что Андрей Денисович и прочие отцы сами свадьбы венчали, то как говорит пр. Нильский (ст. 178 прим. 1), указ этот составлен на основании донесения о выговцах иеромонаха Неофита, - свидетеля не вполне достовернаго. Да это свидетельство противоречит утверждению моего собеседника, что у первых поморских отцов никакого учения о браке и безбрачии не было, а сам же он приводит свидетельство, где говорится, что Даниил Викулин, первый настоятель Выгорецкаго общежительства, браки венчал. Мой собеседник сам себя опровергает.

В соборном приговоре 1694 г. под которым подписался Феодосий Васильевич, хотя и отвергается брачное супружество, но только такое, которое совершается с нарушением закона (убегом, похищением насилием, тайный, без венчания); только такие браки, по мнению Феодосия Васильевича, по уставу "отмещутся". (Смирнов. Из истории раскола, стр. 41).

Феодосий Васильевич признавал браки, совершенные в иноверии законными, в Церкви же считал брак прекратившимся, как и Выгорецкие старцы. У них учение было одинаковое и никакого разделения не было.

Свидетельство Андреева также не достоверно, так как, если бы Выгорецкое общежительство действительно учило признавать брак законным, то зачем оно отлучило Василия Емельянова именно за признание брака законным? Та же история Андреева немного далее, на стр. 230-213, говорит, что "Выг и Лекса до конца хранили обет безбрачия", а мой собеседник все хочет доказать, что Выг и Лекса проповедывали когда-нибудь брачное житие.

Тот же Андреев опровергает доводы моего собеседника. Из книжки Надеждина безпоповцев Преображенскаго кладбища и Покровской часовни о браке (СПБ. 1865 г.) видно, что Василий Емельянов первый стал учить о законности брака, за что был вызван в Выгорецию и там осужден (стр. 4-8). То же подтверждает Плотников в "Истории рус. раскола (стр. 110-111), пр. Ивановский (Критический разбор учения старообрядцев о церкви и таинствах, Казань 1883 г., стр. 366-367) и даже брачный историк Павел Любопытный согласно с этими историками говорит, что Василий Емельянов первый открыл в Москве начало брачнаго чина. Я привел здесь столько свидетельств в подтверждение того, что поморские отцы учили о прекращении брака и о необходимости общаго безбрачия, а мой собеседник основывается только на одном месте, и то сомнительном, из книги пр. Смирнова, которое не дочитывает до конца. Я привел соборные приговоры Выгорецкаго общежительства в защиту нашего мнения, пусть же и мой собеседник приведет хотя бы одно соборное постановление в защиту его мнения.

 

Румянцев Ф. Ф. Собеседник мой упрекает меня, что я не читаю мнения Выгорецких отцов о браке. Но это упрек несправедливый, потому что все слышали, что я привел множество свидетельств по этому вопросу, а мой собеседник по три раза приводит одно и то же свидетельство, да и то не в его пользу; это уже показывает, что на стороне Федосеевскаго учения нет никаких серьезных доказательств их неправому уверению, что будто бы их учения держались первые Поморские отцы. Но какие отцы, где и в какое время, собеседник мой не показывает, да и показать не может. Нельзя же основывать все упование на одном том, что собор на Выгу отлучил Василия Емельянова в 1792 году за брачное учение. Что это за доказательство?

Разве можно основывать все свое упование на этом единичном и то сомнительном, как я доказал, случае?

А я привел несомненныя доказательства в оправдание нашего убеждения. Собеседник мой, видя неуспех своих стараний доказать неверное, прибегает к обману. Он говорит, что я читал ложное, поддельное свидетельство, из "Полнаго Собрания распоряжений по Ведомству Православнаго исповедания", где засвидетельствовано очевидцами-современниками существование брачной жизни и благословения в Поморье. Собеседник мой опять голословно утверждает, что это свидетельство не имеет никакой цены, так как оно записано с показания отступников и доносчиков Халтурина или Круглова, которые могли для своих целей, чтобы больше возвести вины на монастырь, наговорть чего и не было. Но собеседнику моему здесь не удалось обмануть нас, так как есть историческия данныя, что Халтурин написал донос свой в 1732, а Круглый в 1737 году (Есипов. "Раскол. дела", т. I, стр. 314 и 357). А то свидетельство, на которое я ссылался и которое хотел опорочить мой собеседник, относится к 1727 г. Как же мог указ Синода от 1727 года основываться на доносах 1732 и 1737 годовъ? В указе 1727 г. говорится, что Выгорецкие учители, не будучи посвящены, совершают церковныя действа, как то: службы правят, крестят, отпевают; браки совершают. Разве будет кто спорить, что они не правили службы, не крестили, не отпевали? Почему же подверглось сомнению одно только бракозаключение? Таким образом можно опорочить любое свидетельство: что не нравится, то и отбросить. Но это по-детски. Единственная ваша опора - собор 1792 года, тоже весьма сомнительнаго качества, ибо на Соборе этом присутствовал известный И. А. Ковылин, ярый Федосеевец, что показывает, что Собор этот, хотя и происходил на Выгу, но состоял б. ч. из Федосеевцев, а не из Поморцев.

"Видя, что согласие признававшее брак все более усиливается, Ковылин потребовал на соборе на Выгу в 1792 г., чтобы Емельянов отрекся от своего учения о браке" ("Раскол и его значение в народной русской истории". В. В. Андреев, стр. 232, издание 1870 года).

Поморцы же с московским обшеством не прерывали общения и собор 1792 г. не считали законным, как видно из приведенных мною благодарственных писем и из слов проф. Ивановскаго:

"Выговская пустынь с самаго начала сердито посматривавшая на нововведение Емельянова впоследствии примирилась с ним и своего общения с московскими поморцами не разрывала. Таким образом все поморское согласие стало называться согласием брачников" (Стр. 368 и 369: "Критический разбор учения, неприемлющих священства старообрядцев, о церкви и таинствах". Н. И. Ивановский, издание 1883 г.).

Следовательно то общество имеет право именоваться Поморским, которое признает брак, а не то, которое брак отвергает.

Если здесь говорится о нововведениях Василия Емельянова, то эти нововведения отнюдь не касались существа учения о браке, а только порядка заключения браков открыто в молитвенном храме. Между тем, постановление собора 1792 года, состоявшееся под непосредственным влиянием И. А. Ковылина, касается брака, в смысле его конечнаго отрицания, что противоречило бы Поморскому учению. Когда Ковылин уехал с Выга, то и Собор потерял свое значение для Поморскаго общества, и мы видим, что в 1794 г., т. е. через два года после мнимаго отлучения, те же Выгорецкие старцы находятся в общении с Московским Поморским обществом, во главе котораго стоял Василий Емельянович. Мой собеседник опять упрекает меня в том, что я не дочитал выдержки из Смирнова. Прочту с удовольствием и дальше:

"Впрочем с новоженами, живущими в миру, Андрей Денисов имел общение. Так, будучи в Москве в 1717 г., он жил в Покровском селе у Антона Иванова и Семена Артемьева, которые были оба вновь женившиеся; он с ним ел, пил, молился" (Смирнов. "Из истории раскола первой половины XVIII века", стр. 49).

Это место мой собеседник заботливо пропустил, ибо, как вы слышите, оно слишком ясно идет против Федосеевцев.

И Андреев, на котораго ссылается, но не дочитывает мой собеседник, не менее ясно подтверждает наше мнение:

"Выг и Лекса остаются, как прежде центральным пунктом севернаго поморскаго раскола и обителями мужскою и женской, куда стекались выходцы почти из всех местностей России. Тут до конца хранится обет безбрачия и какою была в этом отношении Выголексинская обитель, в эпоху своего процветанья, такою она остается и пред эпохою своего упразднения (в пятидесятых годах нынешняго столетия). Но за исключением этой обители все Обонежье знало уже давно семейныя отношения, и брак признан Поморским учением" ("Раскол и его значение в народной русской истории". В. В. Андреев. стр. 230 и 231).

То обстоятельство, что в Выгорецком монастыре не было семейных людей, что так смущает наших собеседников, не должно никого смущать, если припомнить, что вступающие в монастырь люди дают обет девственнаго жития. Но, конечно, для каждаго из вас ясно, что одно дело хранить обет девства, а иное дело - отвергать брак.

Это понимали и благоразумные Федосеевцы, как Иван Алексеев, и переходили на Поморскую сторону:

"Первый защитник и сочинитель был из федосеевскаго сборища Иван Алексеев, он довольно сочинениями своими федосеевцам и всей раскрещеванской стороне доказал, что человеку брачное сожитие есть необходимо; что предки их (федосеевские), кои учили противному в том ошибались, и что девственная жизнь на произволение наше оставлена, и то только для тех, кои оную вместить могут и изволяют" ("В пользу раскола", стр. 265. Александра Б., часть I-я).

Здесь Иван Алексеевич обличает своих Федосеевских предков, а не Поморских, как думает мой собеседник, он доказывал необходимость брачной жизни не Поморцам, конечно, которые непрерывно вели брачный порядок, а Федосеевцам.

Приведу еще одно свидетельство историка Плотникова:

"Другой пункт учения, подвергшийся изменению был о браке. Для большинства выговских иноков безбрачная жизнь была не по силам; но еще труднее было жить целомудренно тем поморцам, которые жили по деревням и погостам целыми семьями. Между тем все усилия выговских наставников удержать своих последователей от брачной жизни были безуспешны. Поэтому они стали делать снисхождение не только староженам женатым до перехода в раскол, но и новоженам (венчанным в православной церкви после перехода в раскол). После небольшой епитимии, последних допускали до совокупной молитвы, приглашали за общую трапезу, только сажали за особый стол, и оставляли жить в одной келье, с женами, а у новоженов, живших по деревням, свободно крестили детей. Мало того, они не решались строго преследовать и тех новоженов, которые вступали в брак без венчания церковнаго, по одному взаимному согласию" ("История русскаго раскола, известнаго под именем старообрядчества". Издание 5, 1905 г. К. Плотникова, стр. 77-я).

Из всех моих свидетельств ясно доказуется, что брачная жизнь в Поморском обществе ведется не с 1792 г., а с самаго начала разделения, с конца 17 века. Поэтому еще раз ставлю вопрос моему собеседнику: где Поморские отцы установили отвержение брака? Вопрос этот он все время обходит молчанием, но теперь уже, при конце беседы, должен, наконец, на него ответить, иначе мы будем считать его безответным.Пермяков Ф. Д. На вопрос моего собеседника я уже давно дал ответ в соборном постановлении 1792 г., где говорится: 1) истинным браком признавать только благословленный священником; 2) брачущихся иначе и проповедующих брачную жизнь - отлучать. (Нильский, стр. 177-178). Чего же еще яснее? И после этого мой собеседник будет говорить, что Выгорецкие поморские отцы не учили отвергать брак?

В доказательство я привел ряд свидетельств и исторических данных, но если моему собеседнику и этого мало, то приведу еще.

Кроме соборнаго постановления за подписью Андрея Борисовича с братиею, которое отвергает брак без священнословия, сошлюсь на учение самого Андрея Денисовича:

"мы не возбраняем брака, но почитаем девство паче брака... Аще ли же кто похощет сопрягаться, сопрягайся, не возбраняем, но точию по церковному преданию...  взыщи епископа благочестиваго или от тоя порохии священника, и блюди, чтобы оба были благочестивы... и тако венчайся и живи по Божиему закону... прочее в сопряжение жены кроме сих не дерзай... понеже Бога владычным священным церковным законом в сих уставех брак заключися и кроме сих отнюдь не попустися. Его же судьбами той и отъяся". (Нильский, ст. 21).

Так же учили и Даниил Матвеевич и Тимофей Андреевич, составитель "Щита Веры" и другие. (Нильский, ст. 21). Вот на каких свидетельствах мы основываемся, а мой собеседник берет в основание вымысел иеромонаха Неофита и тому подобных. Приведу и еще свидетельство в нашу пользу.

Павел Прусский пишет:

"Василий Емельянов ездил в Поморье, в Данилов монастырь, чтобы согласить Поморцев на брачное учение, почитая их близкими к таковому мнению, как допускающих до совокупнаго моления совокупившихся браком без священнословия. Но Даниловцы оказались твердыми в своем мнении, что брак без священнословия не может быть законным, а кольми паче церковным таинством" (Краткия известия о существующих в расколе сектах, соч. арх. Павла СПБ. 1889 г.).

История ясно говорит, что они не признавали таинства брака без священнословия. Почему же мой собеседник прочтя из Плотникова (стр. 110-111) о снисхождении к новоженам не читает далее? Да потому, что он выбирает только то, что ему удобно. Павел Прусский далее пишет: "а что у них допускаются до совокупнаго моления оженившиеся без священнословия, это, говорили они, делается по снисхождению ради нужных обстоятельств" (стр. 71).

Пр. Нильский (стр. 104--105) пишет: "Неизвестно определенно в котором  году происходили в Выговском скиту "соборныя" разсуждения о браке и когда именно Вышатин отправился на Восток. Но несомненно что в 1728 году вопрос о браке уже занимал Поморцев. Вышатин после долговременнаго странствования по Палестине в 1732 году скончался. Еще прежде, именно в 1730 г. скончался и Андрей Денисов, принимавший такое горячее участие в отыскании Христовой хиротонии. Следствием всего этого было то, что и вопрос о браке, из-за котораго по преимуществу и решились Поморцы на отыскание правильнаго священства, остался не решенным".

Вопрос о браке, о возможности его, остался и до сего времени нерешенным. Как до 1728 г. выговцы не решались его вводить в Церковь, так ведется и до сего времени у нас по выговскому порядку.

Мы себя признаем от Выговскаго корня, а вот наши собеседники прямо поставили что их брачное общество без всякаго основания присвоило себе наименование поморскаго. Так напечатано в изданной их собором книжке "Историческое извещение о безпрерывном продолжении законнаго брака в староверах" (М. 1910 г., стр. 3).

И из всех прочих свидетельств ясно, что они не поморцы, да и они сами от поморскаго корня отказались. Дальше итти некуда! Они, как подтверждает и Андреев (стр. 332), стали еще при Василии Емельянове называться новопоморцами.

 

Румянцев Ф. Ф. На приведенныя моим собеседником в последней речи свидетельства я замечу следующее.

Собеседник, не имея уже никакой твердой почвы для своего разсуждения, прибегает к таким доводам, что наш Поморский Всероссийский Собор будто бы в 1909 г. отказался от Поморскаго корня, и приводит в подтверждение своих слов книжку, напечатанную в 1910 году второй нашей московской общиной: "Историческое извещение о безпрерывном продолжении браков в староверах". Не входя в обсуждение этой книги сочинения Павла Прусскаго по существу, скажу только, что издание это к Собору 1909 года никакого отношения не имеет и в Деяниях его нигде даже и не упоминается, поэтому приписывать его Собору можно только по  умыслу  или по непониманию.

Из Плотникова я читал страницу 77, а не 111, на которую сослался мой собеседник, а прочтенное мной свидетельство со стр. 77 он оставил без разбора и ответа. Повторяю кратко, что я читал из Плотникова.

"Поэтому они стали делать снисхождение не только староженам (женатым до пехода в раскол) но и новоженам (венчанным в православной церкви после перехода в раскол). После небольшой епитимии последних допускали до совокупной молитвы, приглашали за общую трапезу, только сажали за особый стол, и оставляли жить в одной келии с женами" (Плотников. "История русскаго раскола", 5-е издание 1905-го, стр. 77).

Здесь Плотников пишет о первых  Выговских учителях, а мой собеседник читал то место, где он пишет о последних (стр. 111). Это  намеренный подмен моего свидетельства изобличает слабость Федосеевской стороны.

Вы указывали из истории Андреева, что брачное общество кто-то в Москве стал называть Ново-поморским, но нужно посмотреть, кто называл: - а называли ваши единомышленники Преображенскаго кладбища. Что же тут удивительнаго? Еще хуже называли. Ваше название и мнение ни для кого не закон.

Когда Федосеевцы излагали уложение Собора в Москве, бывшаго в 1883 г., то чтобы придать этому Собору значение и авторитет, они привели постановление Выгорецких старцев такого содержания:

"Общесоветне общежители и скитские пустынножители духовнии отцы и книжная братия, со старостою вкупе, слушающе священных правил по апостольским и соборным правилам, приговорихом еже весьма духовником безразборно на исповедь не принимати:

1) не приобщенных, которые неприобщенным приобщаются по правилу 9-му, иже в Карфагене: не приобщенному приобщайся - сам не приобщен.

2) Такожде и отлученных, которые с отлученными молятся, по правилу св. Апостол - моляйся со отлученными, сам такожде да отлучен будет.

3) К сим же и по многим инем церковным правилам неприятных в церковь весьма во исповедь не принимати.

Аще ли которые учнут, по безбоязни страха Божия и по презрению священных правил, неприобщенных приобщевати и отлученных и в церковь неприятых во исповедь приимати и ходити в мир на соблазн исповедати миряны чрез священныя правила, по писанному "Слепец слепца аще водит, оба в яму впадают", таковых, яко же священныя правила отлучают, и мы отлученных имеем, и от них, по священным правилам, всем скитянам отлучаться и тех дерзостников старосте и выбранным наказывати и из скитов вон выгоняти. Написася сие в лето 7227 (1719), марта 20-го дня. Старец Варлаам руку приложил. Выгорецкий общежитель Даниил Викулин руку приложил. Священным правилам соглашаюсь и отцем последую многогрешный Андрей Денисов рукою моею приписах" (дальше идут подписи) ("Братское слово за 1884 г., том II, стр. 93 и 94. Из соборнаго постановления Преображенскаго кладбища в 1883 году в Москве".)

Этим постановлением Федосеевский Собор думал подтвердить свое отвержение брака, но, как вы слышали в Выгорецком постановлении нет и намека на брак, а говорится о внутреннем порядке церкви, чтобы отлученных и неприобщенных к Церкви в общение не принимать, а о браке нет ни слова.

Вслед за этим Выгорецким постановлением, Федосеевцы в постановлении Собора 1883 года приводят постановления своего польскаго Собора 1752 года:

"В 7260 году отцы называемаго польскаго собора в статье 24 подтверждают следующее. Новоженов молодых и старых без распусту на покаяние отцем духовным отнюд не принимать. Аще ли кто без распусту примет на покаяние, отлучать того духовника и с новоженом от христиан. Аще ли обещается впредь того не творити, да сотворит поклонов 300 до земли при соборе. Новоженов, без разводу, ни с какими обетами и ни под которыя епитимии по правилам святых отец и по христианскому нынешнему всеобдержному обычаю не принимать" ("Братское слово за 1884 г., том II, стр. 94. Из соборнаго уложения отцов Преображенскаго кладбища 1883 г. в Москве".).

Такое сочетание совершенно разнородных постановлений, с умыслом придать законную силу своему собору за счет Выгорецкаго монастыря, показывает прежде всего, что Федосеевцы ни в 1752 г., ни в 1883 г. не знали ни одного Выгорецкаго постановления по поводу бракоотвержения, как не знают и в настоящее время.

Такая натяжка, сознательно допущенная в соборном уложении 1883 г. только еще раз подтверждает духовную безродность Федосеевцев и их смелые приемы в восхищении непринадлежашаго им. Мой собеседник привел соборное постановление Выгорецкаго монастыря 1792 г. за подписью между прочими и Андрея Борисовича, а по историческим данным Андрей Борисович умер в 1791 году.

"Андрей Борисович (родился в 1734 г., умер в 1791 г., жил 57 лет). Киновиарх Выгорецкой лавры, славный член Поморской Церкви" ("Исторический словарь Павла Любопытнаго", стр. 16).

Теперь напомню только, что Андрей Денисович сообщался с Поморцами, жившими в браке.

"Леонтий Федосеевич егда случися сему от боку Андрея  Денисовича сущу приехати в Малороссию, внегда собрашеся ту некоим годным к разсуждению дел церковных и бысть от Якова Семенова уставщика о брате его Петре прошение, да соблаговолит во исполнение церковное в новом браке прияти его, о сем Леонтий Федосеевич ни мало вопреки глагола, но повеле его прияти просто со женою" ("В пользу раскола" Александра Б., стр. 268. часть I-я).

Наш собеседник и в этой речи не показал нам, где он нашел у первых Поморских отцов учение о бракоотрицании. Он много читал, но не доказал и не докажет, что Поморские отцы учили тому, чему учили Польские и Преображенские Федосеевцы в 1752 и 1883 г.г. Из этого вы ясно видите всю непоследовательность Федосеевскаго общества. Предки нашего собеседника отделились от Поморскаго Христианскаго общества, как говорит Андреев:

"Безпоповское учение приобретает название Поморскаго от своего прежняго центра Выговской обители, где раскол был утвержден иноками с Соловецкаго поморья. Федосеевское согласие явилось из Поморскаго, и мы видели вследствие каких причин" ("Раскол и его значение" Андреева, стр. 167).

Феодосий Васильевич, отделившись от Поморскаго Христианскаго общества, основал свое особое новое собрание в Польше, порвав навсегда все связи с Поморским обществом.

"Несмотря на это Феодосий ездил два раза в Выгорецкую пустынь для прений с отцами поморскими и в последнее из этих свиданий в 1706 году, удаляясь из Выговской обители, он отряс прах от ног своих и произнес: "не буди нам с вами имети общения ни в сем свете ни в будущем"" ("Раскольническия дела XVIII столетия", Есипова, часть I, стр. 88).

Из этого видно,что Поморское общество унаследовало учение и Церковь Христову от благочестивых предков, а Федосеевское оставило Церковь Христову и основало новое раскольническое собрание, которое с Церковью Христовой не имеет прямой связи. А мой собеседник сегодня в первой речи проводил правильную мысль о необходимости преемственной последовательности с Церковию Христовой.

 

Пермяков Ф. Д. Почтенное собрание! Я все-таки удивляюсь моему собеседннку! Он становится совершенно непоследователен! То говорит, что Феодосий Васильевич не принадлежал к поморскому обществу, а потом говорит, что Феодосий Васильевич принадлежал, но отделился. Я уже говорил, что Феодосий Васильевич разсорился с Поморцами и уехал от них в 1706 г., но потом Андрей Денисович догнал его в Новгороде и они в 1707 году примирились. В 1711 году Феодосий Васильевич был замучен и скончался. Следовательно, Феодосий Васильевич с поморцами совершенно примирился и раздор свой угасил миром и мученической кончиной. Собеседник мой старается показать, что Андрей Денисович и другие современные отцы признавали законным брак без священства, но из приведенных им же свидетельств явствует, что поморские учители никогда брак не признавали законным, но только по человечеству делали снисхождение брачной жизни, учили же они предпочитать девство и без священника брак не считали законным. (Смирнов. История русскаго раскола, стр. 104).

Если бы мой собеседник привел соборное постановление Выгорецких старцев о признании брака, то он был бы прав. Я же привел свидетельство самого Андрея Денисовича (Нильский, стр. 21), Даниила Матвеевича и Тимофея Андреевича, выговских старцев, и из книги Андреева, что Выг и Лекса оставались до конца в безбрачном обете (стр. 230-231) и т. д.

Учение поморцев о браке ясно: они не признавали законным брак, совершенный без священнаго лица. Поэтому Выгорецкие старцы и осудили учение Василия Емельянова о законности безсвященнословнаго брака и заставили его подписаться под статьями: 1) о новых браках мудрствовати так, как наши прежние отцы Даниил Викулич, Андрей и Семен Денисовичи и прочие по них; 2) не признавать в сих браках ни церковной формы, ни совершения, кроме молитвословия священническаго; 3) бракосовокупляющимся вновь молебнов не петь и не благословлять неблагословленное церковию; 4) вновь брачившихся вскоре не принимать в общество тогда, егда свое житие удостоют к соблюдению чистоты и обет учинят прежнее исправить, 5) сих браков утвердителей, если они не покаются, конечно отлучать; аще же обратятся, совершенно им запретить, чтобы не толковали и тому не учили. (Нильский, стр. 222). Из статьи 1-й ясно, что первые поморские учители не учили согласно с Василием Емельяновым. Подписавшись под этими статьями, Василий Емельянов тем сам признал, что он учит не по преданию прежних отцов, но по своему разуму.

Я приводил свидетельство Павла Прусскаго, что Даниловцы оказались тверды в своем мнении, что брак без священнословия не может быть законным (стр. 62). В изданной вами книжке, которая все же остается вашей, а не нашей, вы сами себя отрезали от поморцев и федосиан, и следовательно вы не принадлежите ни к той ни к другой партии, а составляете особое общество новое, ново-поморское, как вас верно и называют историки (напр. Андреев).Румянцев Ф. Ф. По отношению книжки, изданной Второй Общиной, я уже объяснял, что она сочинена не нами. Она "Перепечатана с редкаго издания типографии Павла Прусскаго" (7389-1876 г.). (стр. 3-я), и издана не Собором, а частным лицом, как исторический материал. Ссылаться на такой источник, - это значит, что у собеседника моего не имеется никаких более серьезных доказательств. Да и всю беседу наш собеседник основал на таких доказательствах, которыя не имеют значения. Не найдя у первых Поморских отцов ничего в защиту своего бракоборнаго учения, он только и опирался на Собор 1792 года, значение котораго мы уже достаточно выяснили перед слушателями.

Если же еще недостаточно, то буду продолжать. Проф. Нильский пишет:

"По общепринятому у раскольников обычаю составился (в 1792 г., 25 февраля), по прибытии Емельянова на Выг, Собор, для разсмотрения спорнаго предмета. Много было разсуждений и споров на этом Соборе, много было высказано мыслей в пользу и против брака, но несмотря на то, что сторону Емельянова держали весьма многие из поморцев и после писали даже в защиту брака, партия бракоборцев одержала на этот раз верх" (Проф. Нильский. "Семейная жизнь в русском расколе". Выпуск 1-й, стр. 220 и 221).

"Мало этого, не решаясь открыто признать потребным законом брачнаго сожития у себя в скиту, настоятели и наставники Даниловскаго монастыря, разсматриваемаго нами времени совсем иначе вели себя в отношении к новоженству вне монастыря, к новоженству мирскому (ниже).

Как бы впрочем и было, но из всего вышесказаннаго очевидно, что  поморцы отнеслись к новоженам снисходительнее, чем Федосеевцы. И это естественно.

Вопрос о браке был поднят между поморцами еще раньше, чем начал свое учение Алексеев и хотя усилия Вышатина в пользу брака не увенчались успехом, но все же его умныя речи об этом предмете на Соборе (1706 г.) Выгорецких старейшин не могли пройти безследно и не могли быть скоро забыты Поморцами" (Проф. Нильский. "Семейная жизнь в руском расколе", выпуск 1, 1868 года, ст. 181 и 182).

Следовательно бракопризнаватели были в Выгорецком обществе и в 1706 году и в 1792 году. Поэтому нельзя утверждать, чтобы отвержение брака было установленным и всеми признанным учением Поморскаго общества, как хочется установить моему собеседнику.

Собор 1792 года был почти 100 лет спустя после нашего разделения с Федосеевцами и уже по этому одному на него нельзя указывать. Собор 1792 г. чисто случайное и подверженное сомнению явление. Ни до него, ни после мы не видим ничего подобнаго в Поморском обществе по всей России.

Что Андрей Денисович ставил девство выше брачной жизни, то в этом еще нет ничего такого, чему учат Федосеевцы. Одно дело девство сохранять - другое дело брак отрицать. Девство может быть только при существовании брака.

Мой собеседник не разобрал приведенных мною свидетельств, что Выговская пустынь после Собора 1792 г. вполне примирилась с Василием Емельяновичем, а Феодосий Васильевич с Андреем Денисовичем не примирялись и что следовательно Поморцы с Федосеевцам не составляют и не составляли никогда единаго тела Церковнаго. Федосеевцы оторвались от Церкви Христовой и поныне блуждают вне ея.

Пр. Смирнов говорит:

"Дело в том, что произведя с выговцами разделение в 1706 году, Федосеевцы укрепились в раздоре по возвращении в Польшу; но сам Феодосий, будучи в Новгороде, входил еще в сношения с Андреем Денисовым. Сказание гласит так: Егда же прибывшу Андрею Денисовичу в общежительство, после беседы с Федосеевцами в 1706 году о сем весьма горестно опечалившуся, слышав нечинное в беседе происшедшее разглагольство, о чесом подвинулся сам в Новгород ехать после того временнаго разделения два года прошедши. И тамо, т.-е. в Новгороде с Феодосием Васильевичем всякое согласие имел и вкупе с ним службу Богу приносили".

Это было, как видим, только с одним Феодосием. Но Феодосий был посажен в тюрьму и не выходя из нея через два года умер, а что последовало с Феодосиянами читаем ниже.

"Между тем Федосеевцы разсылали всюду письма с обвинением Выговцев, об этом говорится в данном послании: Ныне они не точию своего от них зачатаго обычая держащеся, древняго отеческаго не приемлют, но и самые древние чины у нас не от себя  зачатые возражают и толь дерзостно расколотворение учинивши, еже последи в письмах, всюду от них разсылаемых, увы, прелестию гаждают и равно с Никонианы отлучают и, кто бы их послушал, всем тако заповедуют" (Смирнов. "Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII столетия", стр. 77).

Так где же здесь примирение Федосеевцев когда в конец они отлучились от Поморцев?

Я считаю излишним повторять одно и то же несколько раз, но приходится все время ставить моему собеседнику на вид то, что он не дал до сих пор ответа на поставленный ему мною вопрос: где первые Поморские отцы учат отвергать брак? И не только моему собеседнику не найти такого учения у Поморцев, но и весь Федосеевский Собор 1883 года не мог найти, чтобы оправдать свои бракоотрицательныя статьи, ни одного Поморскаго постановления в их духе.

Далее собеседник мой из слов приведеннаго им свидетельства:

"На Выге и Лексе оставались до конца в безбрачном обете", выводит совершенно неверное заключение, что будто бы все Поморское христианское общество держалось бракоотрицательнаго учения. Кажется ясно, что обет безбрачия и отрицание брака две вещи далекия одна от другой. Во всяком монастыре приходящие дают личный обет безбрачия, но из этого никак нельзя заключать, что они отвергают брак и для всех прочих членов Церкви. Здесь видна натяжка и ничего более. Свидетельство дальше говорит:

"Но за исключением этой обители все Обонежье знало давно семейныя отношения и брак был признан Поморским учением".

Против таких ясных доказательств собеседник мой ничего не привел, а уцепился, как утопающий за соломинку, за собор 1792 г. и больше ничего не слышит и не отвечает. Это уж упрямство!

Мы с помощию Божиею доказали, что первые Поморские отцы брака не отвергали, но благословляли, это учение преемственно переходило, углубляясь и развиваясь, до нашего времени. О Московском Поморском обществе историк говорит так:

"Появилась старо-поморская деревянная часовня в нынешнем 2-м квартале Лефортовской части, а при ней просторное здание для призреваемых. Василий Емельянов назначен был без сомнения настоятелем часовни, а Скачков его помощником. Новая община организовалась по правилам Денисова, приняла Выгорецкий устав, расширив только значительно пределы учения о браке и была, кажется, под преобладающим влиянием Выговскаго монастыря... Покровская часовня допускала брачное сожительство и благословение поморских наставников" (А. Вишняков. "Старообрядческая Покровская молельня и Филипповская часовня в Москве". Издание 1865 года, с. 2, 3, 5).

Заключая мою предпоследнюю речь, обращаюсь к находящимся здесь членам Преображенской общины с убеждением не противиться ясному разуму исторических данных и признать, что последовательность учения от Поморских учителей сохраняется только в Поморском христианском обществе, что церковь Христова унаследована Поморцами, а не Федосеевцами.

 

Пермяков Ф. Д. Почтенное собрание! Опять напоминаю моему собеседнику, что он до сего времени, - а беседа уже кончается и я говорю последнюю речь, - не привел доказательств того, что Поморские отцы, наши предки, учили о законности безсвященнословнаго брака.

Я поставленный мне вопрос ясно разобрал и разрешил, что предки наши Поморцы нигде безсвященнословный брак не признают законным.

Феодосий Васильевич, как видно из книги пр. Смирнова, совершенно примирился с Андреем Денисовичем, так как после спора и временнаго разделения, они в Новгороде вместе молились, пели и ели, а это значит, что они примирились по Вере. Феодосий Васильевич в 1711 году умер мученической смертью, будучи в общении с Поморцами. Об Андрее Денисовиче еще кратко повторю. Только раскольнические писатели вроде Павла Любопытнаго писали о нем, что он будто бы к концу жизни стал признавать таинство брака, но подлинныя рукописи Андрея Денисовича доказывают совсем иное, именно что Андрей Денисович остался тверд при своих убеждениях о незаконности брака без священнословия (Смирнов, стр. 48-62). Это убеждение разделяли Выг и Лекса до самаго конца своего существования (Андреев, стр. 230). По этому же убеждению Выгорецкий собор 1792 года отлучил родоначальника брачнаго общества Василия Емельянова. Этого убеждения держалось всегда и держится в настоящее время наше христианское общество, чем и оправдывает свое христианское звание.

Теперь представляю нашу беседу и мои доказательства на ваше разсуждение и кончаю свою последнюю речь.

 

Румянцев Ф. Ф. Мой собеседник так крепко ухватился за Собор 1792 г., что и в заключение говорил о нем. Раз нет никаких доказательств, то нет пользы утомлять слушателей чтением одного и того же, что в Выгорецком монастыре до конца соблюдался обет безбрачия, да не дочитывая самаго нужнаго, что обет безбрачия сохранялся только в монастыре, а в окружности его, во всем Обонежье, давно велась брачная жизнь и брак был признан Поморским учением.

Все историческия свидетельства, известныя нам, согласно говорят, что брак был признан в староверии с самых первых годов разделения с Никоновой церковью и поэтому мы по праву считаем наше общество Поморским и Христовым.

Теперь приношу слушателям мою сердечную благодарность за внимание и надеюсь, что каждый изъ присутствующих здесь членов Федосеевскаго общества унесет в душе доброе семя, которое с помощию Божиею принесет добрый плод. Также приношу благодарность моему собеседнику Федоту Дмитриевичу и всем по вере братьям. Если кого оскорбил, прошу прощения. Простите Христа ради!

 

Председатель по молитве закрывает собрание.

 

Заседание двенадцатое.

Сентября 16.

 

Беседа с представителями Федосеевскаго обшества.

Беседуют Ф. Ф. Румянцев и Р. И. Кистанов.

Тема беседы: "Сушность брака по учению Церкви".

 

Председатель (по молитве). Объявляю заседание открытым и прошу собеседников с любовию продолжать мирную беседу, а слушателей приглашаю ко вниманию.

 

Румянцев Ф. Ф. Почтенное собрание! Дорогие отцы и братие! Я благодарю Бога, что на мою долю выпал жребий вести в кругу вас вот уже вторую беседу с представителем московскаго Феодосеевскаго общества, уважаемым Р. И. Кистановым. Сегодня, согласно нашего условия, нами будет вестись беседа о сушестве брака, т.-е. о том предмете, который между нами и Федосеевцами является средостением и разъединяет нас. У собеседников наших, как вам известно, сложилась такая мысль, что брак можно признавать законным и имеющим силу только тогда, когда он будет формально повенчан священником; без участия же в бракозаключении свяшенника, брак, по их убеждению, не имеет никакого значения и законным считаться не может. Таковыя понятия о браке, сложившияся неверными путями и вылившияся в такую узкую форму, мы признаем неправильными. Неправильны оне потому, что существо брака не имеет связи со священноначалием; брак получает свою силу не от священническаго венчания, но от искренняго обета лиц, вступающих в брачный союз с благословения родителей и церкви. Венчание же при браке есть ничто иное, как одна из возможных по уставу церкви форм бракозаключения и есть действие безусловно второстепенное, вполне вошедшее в церковную практику только с XIII века после Рождества Христова, таинство же брака получило свое начало не со времени пришествия Христа Спасителя на землю, когда получили свое начало другия новозаветныя таинства, а со дней творения видимаго мира. Начальник и совершитель этого таинства есть сам Бог. Сотворив праотцев наших Адама и Евву, по образу и подобию Своему, Он благословил их союз, благословил то сочетание, при котором два существа соединяются в одно целое и живут один для другого. Это благословение Господа Бога препод. Феодор Студит называет венцом, который будучи однажды наложен на наших праотцов, перешел и на весь род человеческий в неизменных словах Божиих: "Не добро быти человеку единому, сотворим ему помощника по нему... сего ради оставит человек отца своего и матерь свою и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину (Быт. гл. 2, 18 и 24)", и благословил их Бог: "раститеся и множитеся, исполняйте землю и обладайте ею".

И не только в роде христианском, но и во всех народах, во всех языках исполняется венец благословения Господня. Брачный союз мужа и жены, благословленный Богом только тогда прекратится, когда не будет в человечестве ни мужей, ни жен, т.-е. когда престанет существовать сей видимый мир.

Итак мы видим, что сущность брака при его установлении не была связана Богом со священноначалием, ибо совершителем этого таинства является сам Бог, как свидетельствует о том учение св. церкви, изложенное в Большом Катехизисе и творениях церковных учителей. Если же совершитель этой тайны - Бог, то всякий верующий человек, признающий Бога, должен исповедывать, что совершение тайны брачнаго союза, зависит только от самого Бога. Тайна брака - тайна великая по ея существу, ибо на ней зиждется все Божие домостроительство, эта тайна определяет все прочия тайны, установленныя для нашего спасения. Хотя из всех церковных таинств таинство Святаго крещения считается первым и важнейшим, но прежде чем совершается крещение должно быть рождение, а рождение совершается в браке. Не будет брачнаго союза, значит не будет и рождений, не будет и крешений, ибо действовать эти тайны будет некому и не на ком. Поэтому и святый Иоанн Златоуст в книге о девстве, в гл. 8, говорит по отношению отвергающих брак, что они, отвергая его, погрешают в самом главном, ибо здесь нарушается все Божие домостроительство.

Чтобы мои утверждения не были голословны, я приведу во свидетельство слова пророка Малахии: "Яко Господь засвидетельствова между тобою и между женою юности твоея. Сими словами означает, что союз между мужем и женою установляется самим Богом.

Сего ради Соломон нарицает супружество заветом Божественным, поелику превосходит все человеческия обязательства" (Притчи, гл. 2 ст. 17), "тако и пророк поставляет Бога яко споручника, соединяюща и связующа мужа с женою союзом неразрывным"... "В супружестве всегда надлежит взирать на порядок, представленный Богом, или паче - яко на вечный закон, который преступить невозможно"... "Чесо ради? Понеже закон супружества есть вечен и не может подлежать какой-либо перемене" (Толкование бл. Феодорита на пр. Малахию по тексту греческому и еврейскому гл. 2, стих 14 и 15, лист 221, 222 и на обор. Издание еп. Иринея). Закон говорит: супружество есть вечное установление и никакой перемене подлежать не может, ибо оно получает благословение и силу от самого Бога; следовательно, если брачный союз скрепляется Богом, если тайна его заключается в обещании самих брачушихся проводить свою жизнь вместе, как единая плоть и дух, неразлучаясь ни при каких обстоятельствах, могущих встретиться на жизненном пути, то едва-ли какое-либо дополнительное действие может по существу дополнить самую тайну. Придерживаясь этого учения св. церкви о браке, мы несмотря на то, что лишены иерархических чинов, не дерзаем отвергать брак, не можем сказать, что раз нет священника - нет и брака, ибо верим, что брак, как вечное Божие установление, ни по какой причине не может быть отменено. Древняя церковь, согласно этого, и не учила, что заключение брака не возможно без священнаго лица и если теперешние Федосеевцы, не имея, как и мы, иерархических чинов, считают, что действителем таинства брака должно быть иерархическое лицо, то это их мнение является не только просто ошибочным, но и противоречит учению св. церкви. В Большом Катихизисе вопрос этот разрешен окончательно и не в пользу Федосеевцев.

Вопрос: "Кто есть действенник сея (6) тайны?

Ответ: Первое убо Сам Господь Бог, яко Моисей Боговидец пишет: и благослови я Господь Бог глаголяй: раститеся и множитеся и исполняйте землю и обладайте ею. Иже и Господь во Евангелии утверждает, глаголя: Яже Бог сочета, человек да не разлучает. По сем сами брачующиеся сию себе тайну действуют, глаголюще: аз тя посягаю в жену мою, аз же тебе посягаю в мужа моего, аки сам кто продается, сам есть и вещь и купец, сице и в сей тайне сами себе продаются и предаются оба себе купно в сию честную работу" (Большой Катихизис, лист 391 обор.).

Ясно и понятно выражено, что тайна эта совершается самим Богом, и действуется взаимным согласием лиц, вступающих в супружество. Действителями тайны брака, т.-е. теми, от которых зависит тайна, являются видимо муж и жена, соединяющиеся духовно и по плоти в одно целое. И Бог, посылая на такое соединение свое благословение, является невидимым совершителем тайны.

Таково учение древней христианской церкви по отношению брака. Церковь никогда не доходила до такого узкаго взгляда, какой в настоящее время имеют наши собеседники. Св. Писание признает непрерываемость и вечность брака, как вечнаго Божияго установления не только у христиан, но и у еретиков и язычников.

Златоуст говорит: "брак есть честен и у нас и у внешних".

Также заключает и другой учитель церкви Кирилл Иерусалимский, который говорит, что "и у внешних браки верою совершаются".

Таким образом мы должны верить, что человек неверный и даже язычник, если он верит в тайну брака и считает его святым обетом, связывающим его с женою неразрывными узами до конца жизни, находится в законном браке. Только что сказанное подтверждается и толк. 72 прав. 6-го Вселенскаго Собора: "аще же неции невернии суще законным браком совокупшася". Откуда же является сила браков, заключенных в неверии? Несомненно, что не от венчания и не от священника, так как его у них нет. А это одно ясно говорит, что законность брака зависит не от священническаго венчания.

Иерей в бракозаключении является не более как законным свидетелем брачнаго согласия, удостоверяющим, что брачные обеты даны были в его личном присутствии согласно закону. В подтверждение этого приведу слова Кормчей (л. 521): "форма сиесть образ или совершение ея (тайны брака) суть словеса совокупляющихся и изволение их внутреннее пред иереем извещающая". Значит все, что относится к тайне брака: - ея существо, форма и участники - ставится в зависимость только от самих брачущихся, иерей же присутствует, как блюститель церковнаго порядка, как свидетель. Сопровождающее же бракозаключение молитвословие по чину венчания не относится ни к существу, ни к форме бракозаключения, но есть обычное во всяком деле благословение церкви, совершителем же тайны брака является сам Бог, невидимо налагающий венцы своего благословения на брачную чету, как свидетельствует пр. Феодор Студит (Твор. ч. 1, с. 300): "Так и Господь Бог наш удостоил разделить трапезу (на браке) в Кане Галилейской, благословив участием своим в нем всякое брачное пиршество. Такожде и наложение венцов он издревле благословил, даровав их прародителю нашему Адаму. Каким образом? И сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его, мужеск пол и женск сотвори их: и благослови их Бог, глаголя: раститеся и множитеся и наполняйте землю, и господствуйте ею" (Бытия 1, 27 и 28).

На Адама, как известно, Господь Бог не налагал никаких вещественных венцов и под сим названием несомненно разумеется невидимое Божие благословение, данное Адаму при вступлении его в союз с Еввою, а в их лице и всему человечеству, верным и неверным. Этот венец благословения Господня продолжается на роде человеческом и до сего дня и будет продолжаться до конца мира, во всех языках и верах, что свидетельствует Златоуст, говоря, что брак честен у нас, и у внешних (Бес. ап. л. 658). И Кирилл Иерусалимский: "Не у нас точию, Христово имя имущих, велие веры достоинство, но и вся яже в мире и яже вне церкви сотворили суть, верою совершаются: верою бо брачные законы совокупляются, странных во едино: и чуждый человек, чуждых и телес и имений, чрез веру яже в словесах женитвенных заключается, участник бывает" (Огласительн. поучение 5, стр. 46).

Так как данная беседа идет исключительно только о существе брака, то я заканчивая свою речь, прошу моего собеседника указать нам на основании учения древней церкви, что таинство брака зависит от священника и что свяшенник есть действительный вершитель этой тайны.

 

Кистанов Р. И. Дорогие слушатели и возлюбленные братие! Мой уважаемый собеседник в своей речи привел несколько свидетельств из св. Писания в подтверждение той мысли, что брак имеет свое начало от Бога, от Божия благословения, даннаго первосозданным людям. Эту мысль моего собеседника мы и должны теперь разсмотреть.

Данное в книге Бытия благословение Божие: "раститеся и множитеся", дано было не только первосозданным людям Адаму и Евве, но и всем тварем безсловесным и животным. В этом благословении ничего, кроме повеления расти и множиться, не положено, поэтому это еще не есть закон брака. Блаженный Иероним так разъясняет эти слова.

"По временным условиям те в то время подлежали одному закону, а мы, в котором исполнились пределы времен, подлежим другому. Пока был в силе оный закон раститеся и множитеся и наполняйте землю (Быт. I, 28)... все женились и выходили замуж и, оставив родителей, делались одною плотию. А когда прогремело оное слово: время прекращено есть прочее, да имущие жены, яко же неимущие будут (1 кор. 7, 29), то, прилепляяся ко Господу, с ними мы делаемся одним духом (1 кор. 6, 17)" (Творения ч. 4 с. 118-119 изд. 1903 г.).

Здесь выясняется, что слова "раститеся и множитеся" имели силу закона только в те времена и у тех народов, которые существовали до пришествия Христова на землю.

Св. Василий Великий в пр. 87 говорит согласно этому: "Я же всякому просящему совета о браке, свидетельствую, яко преходит образ мира сего, и время прекращено есть, да имущии жены якоже неимущии будут. Аще же кто представит мне в возражение оное изречение "раститеся и множитеся", то я посмеюсь не различающему времен законоположения" (Греч. Кормчая с. 395-396). Св. Василий Великий повелевает различать времена законоположения, а Зонара толкует это повеление так: "Достойны смеха те, кто не различает времен законодательства; слова "раститеся и множитеся" сказал Бог первосозданным, когда еще не было множества людей и конечно необходимо было, что бы дети Адама сочетавались между собою. И так на этом основании и ныне братья и сестры могут сочетаваться друг с другом?" (там же с. 400).

Но новоблагодатный закон этого не допускает и потому эти слова благословения Божия имели силу только в Ветхом Завете, в Новом же завете силу имеет закон новоблагодатный и таинства установлены новыя, совершеннейшия, истиннейшия. Это подтверждает св. Златоуст в книге о девстве (л. 23 об.). И так, святыя мужи говорят, что руководствоваться в наше время одним благословением Божиим, данным в Ветхом завете, не достаточно, а необходимо взять в руководство и закон новоблагодатной Церкви. Новоблагодатная Церковь изложила свой взгляд на сущность брака в Большом Катихизисе в следующих словах:

"Брак есть тайна, ею же жених и невеста от чистыя любве своея в сердцы своем усердно себе изволят, и согласие между собою и обет сотворят, яко произволно по благословению Божию во общее и неразделимое сожитие сопрягаются, яко же Адам и Евва прежде падения и без плотскаго смешения, прав и истинный брак иместа. И есть сопряжение мужа и жены по законном чину в сожитие нераздельное, иже от Бога приемлют особне сию благодать, дабы дети добре и христиански родили и воспитали, и да соблюдутся от мерзостнаго блуднаго греха и невоздержания" (л. 391).

Здесь видим, что сушность брака зависит от любви и согласия жениха и невесты и кроме того от законнаго чина, установленнаго для брака Церковию. А каков этот законный чин брака, мы покажем позже. Теперь же укажу, что все приведенныя моим собеседником свидетельства теряют свою силу, если принять во внимание учение новоблагодатной Церкви, установившей свои законы и свои таинства.

Собеседник мой читал затем слова пр. Феодора Студита о благословении брака в Кане Галилейской и о венцах, но там заключен совсем иной смысл, чем высказал мой собеседник, а именно и пр. Феодор говорит, что не достаточно для законности брака одного благословения Божия, но необходимо "наложение венцов, которое напоминает о создании перваго человека и сочетании с женою, происшедшею из ребра его... Ибо благословение есть дар и вместе знак сочетания от священника" (Творения ч. I, с. 300-301).

Как видите, благословение новоблагодатное от священника при браке предзнаменовал Бог еще при создании человека, поэтому мы и убеждены, что одно "раститеся и множитеся" не составляют основы и сущности брака. Пр. Феодор свидетельствует далее: "Что произносит священник, то и Бог верно утверждает, по словам великаго Дионисия" (Твор. ч. I, с. 214).

Законный чин брака мы видим в Потребнике. Чин этот составлен Церковию согласно учению св. Отец и уложению Соборов и требует для законности брака благословения и молитв священника, и только такой брак утверждает Бог и признает церковь.

То, что наш собеседник читал из 51 главы книги Кормчей, мы не отрицаем, но только обращаем внимание ваше на то, что здесь сказано: "пред иереом извещающая" и что далее в той же главе, которую мой собеседник читал, но до конца не дочитал, говорится:

"Вся прочая супружества, яже не с благословением церковным и чинным от своего си пастыря, сиесть от епископа или от тоя парохии священника, венчанием при двух или триех свидетелей совершаемая по соборному уставлению и святых отец учению, не законна паче же беззаконна и ничто же суть" (л. 522).

Значит, священник в браке не свидетель только, как говорит наш собеседник, но главное лицо, ибо если брак совершается не с благословения своего пастыря, то брак считается незаконным, но и беззаконным и ничтожным.

Наш собеседник поставил мне вопрос: "где написано, что действитель брака есть священник?" На него я только что дал ответ словами Кормчей, а теперь прошу нашего собеседника ответить на мой вопрос, на каком основании они совершают брак, простолюдины суще, по принятому у них чину? На этот вопрос прошу ответа, подкрепленнаго доказательствами и свидетельствами от св. Писания.Румянцев Ф. Ф. На поставленный мне вопрос: "на каком основании мы совершаем брак без священника принятым у нас чином?" я отвечаю, что брак мы не совершаем, ибо согласно учения св. церкви, положеннаго в Большом Катихизисе, совершает его Бог, а действует согласие супругов. Церковь же, за неимением иерархических чинов, вместо священническаго венчания, творит молитвословие в форме просительнаго к Господу Богу молебна о благословении союза.

В бракозаключении нужно различать три действия: действие или составление брака, совершение брака и молитвословие брака.

Первое принадлсжит супругам и их родителям, второе Богу, третье служителям Церкви. На этом основании мы, находясь в Церкви Христовой последняго времени, и молитвословим бракозаключение по принятому Церковию чину. Я, таким образом, на вопрос моего собеседника ответил, а вот мой собеседник на мой вопрос "на каком основании общество Феодосиян утверждает, что действитель брака есть священнослужитель Церкви" - все еще не ответил да и ответить не может, так как такого учения в Св. Писании не положено.

Мы не спорим, что священно-молитвословие брака по чину венчания должно быть совершаемо священнослужителем, поэтому мы, простецы, и не пользуемся этим чином. Но ни священнословное венчание, ни безсвященнословное молитвословие не принадлежат к существу брака и не могут сделать брак более или менее законным в отношении положенной в таинстве силы. Церковное молитвословие при бракозаключении вошло в жизнь христиан спустя тысячу лет после проповеди апостольской и введено было в церковный обиход гражданскими новеллами (указами) греческих императоров в своей Империи во-первых для наблюдения, имеют-ли супруги право вступать в брачный союз по своему обшественному положению - (рабы или свободные), по своему возрасту, родству и пр. условиям законнаго брака, во-вторых - для доказательства бракозаключения и в третьих из уважения к молитвословию, как говорит Валсамон в толковании к 85 пр. 6-го Вселенскаго Собора и к 38 пр. Василия Великаго.

Священник являлся при бракозаключении, как блюститель церковнаго и гражданскаго порядка и как служитель Церкви, но не как носитель той таинственной благодати, которую священное лицо получало в таинстве руковозложения и которое ему давало власть совершать крещение, отпускать грехи, совершать безкровную жертву; молитвословие же при бракозаключении, как и всякое церковное уставное молитвословие, не есть таинство зависимое от священно-служителя. Мой собеседник сказал, что благословение Божие брачнаго союза, засвидетельствованное в книге Бытия, имело силу только до пришествия Христова, только в Ветхозаветной Церкви, с пришествием-же Христа в церкви новозаветной будто бы это благословение потеряло свою силу и заменилось благословением священника в чине венчания.

Между тем я ясно, читал толкование на пр. Малахию бл. Феодорита, толкователя Церкви новозаветной V-го века, который говорит, что брачный союз устанавливается Богом, а не священнослужителем. Тот же толкователь далее пишет: закон супружества есть вечен, и не может подлежать какой-либо перемене, что подтверждает Златоуст и Кирилл Иерусалимский.

Значит неосновательны утверждения моего собеседника, что будто-бы Божие брачное благословение, данное первым людям, потеряло силу в Церкви новозаветной, и будто бы оно дано вновь в церкви новозаветной только священнослужителям Церкви.

Из свидетельств мы видим, что Божие благословение вечно и неизменно и дано оно всем, а не только христианам, ибо неверные, язычники и еретики, не находятся в церкви, но законный и честный брак имеют по Божию слову.

Далее моим собеседником приводилось правило 87 Василия Великаго в том смысле, что будто бы Божие благословение брака "раститеся и множитеся" потеряло свою силу в церкви новоблагодатной и что будто бы это Божие благословение может повести к тому, что будут разрешаться браки между братьями и сестрами, каковые браки в церкви новоблагодатной даже и не приходят в мысль христианину.

Посмотрим, что имеет в виду на самом деле пр. 87 Василия Великаго. В нем разрешался вопрос, можно ли христианину по закону Моисееву (кн. Левит) брать в супружество жену умершаго брата. Василий Великий на это отвечает: "на сие прежде всего то реку, яко елика закон глаголет, сущим в законе глаголет", и что не должно по своему хотению, то прибегать к закону Моисееву, то к Христову, смотря по обстоятельствам жизни. Мы с этим глубоко согласны, но Божие благословение брачнаго союза считаем не законом Моисеевым, но законом Божиим, вечным и непреложным, и видим Божие благословение не в том только, чтобы расти и множиться, что дано Богом и всем животным, но в обетовании данном Богом одному человеческому роду: "не добро быти человеку единому, сотворим ему помощника по нему... сего ради оставит человек отца своего и матерь и прилепится к жене своей и будета два в плоть едину". (Бытия, 2; 18 и 24).

Этим благословением человеческий род отличен от животных; человеку Бог дает не только плотскую сожительницу, только ради деторождения, а "помощницу по нему" для жизни нераздельной по духу и плоти, таинственно претворяет два существа в одно духовное целое. Поэтому действительно "достойно смеха" если бы кто-либо стал, основываясь на словах "раститесь и множитесь", жить, как живут звери и совокупляться без всякаго порядка. Если первые люди и соединились браком в запрещенных теперь степенях родства, то это было тогда необходимо, так как тогда не было множества людей, как говорит Зонара, толкуя пр. 87 Василия Великаго (с. 400 греческой Кормчей). Мы брачный порядок не только не отвергаем, но и до сего дня сохраняем неизменно по уложению церкви Христовой, но брачный порядок касается, как я уже говорил, общественаго положения супругов, их возраста, родственных связей, времени и места бракозаключения и пр., но не существа Божияго благословения. Существо брака вечно и неизменно лежит в Божием благословении, брачные же порядки изменяются сообразно времени и месту и другим преходящим обстоятельствам жизни человеческаго рода.

Таким образом, свидетельство это приведено моим собеседником без всякой связи с темой беседы.

Что же касается смысла слов апостола: "имущие жен, яко не имущие будут", то Златоуст в книге о девстве так разъясняет их: "Если же кто хощет яснее познати, что есть, имущему жену не имети, тот о неимущих да помышляет, яко о распятых, в каковом обретаются они состоянии. Они не имеют нужды покупать множества рабынь, ни златых одежд, ни драгоценных ожерельев, ни великолепных домов и огромных ниже толико десятин земли, но вся сия оставивше, пекутся токмо о едином одеянии и пище. Можно и имущему жену управляти себя правилами сего любомудрия" (Поуч. Златоуста, гл. 74).

Апостол говорит эти слова по поводу брака и девства, но не в смысле их существа, а в смысле предпочтения девственной жизни для служения Христу, ибо девственники не имеют скорби по плоти, и мирских забот, а заботятся о Господнем, как угодить Господу.

Здесь же апостол говорит: "Впрочем если женишься, не согрешишь" (1 Коринф., гл. 7). Златоуст же обращается к женатым и указывает им путь, находясь в браке, сохранить целомудрие для служения Богу. Следовательно здесь говорится не об отвержении брака, но о достойном Христа житии, чтобы имущий жену подражал образу жизни неимущаго жены.

Таковые люди весьма похваляются церковию и им приписывается высокая честь за чистоту и достоинство жизни. Св. Ефрем Сирин о таковых говорит: "Блаженни телеса девственных, блаженни имущии жены яко неимущии". (Слово 94. л. 394). Это говорится о высоком брачном сожительстве, о тех избранниках Божиих, которые, пожертвовав плотскими удовольствиями, сораспялись Христу и посвятили себя на служение Церкви.

Как видите, мой собеседник приводит такия свидетельства, которыя или не имеют отношения к вопросу, или истолковываются им намеренно извращенно, но без пользы для их положения, котораго никакими свидетельствами оправдать невозможно. Приведенное свидетельство бл. Иеронима ничего не говорит в пользу собеседников.

Блаженный Иероним писал о девстве, восхваляя его, но не должно упускать из вида самый смысл речей Иеронима, он говорит: "Я хвалю брак, потому что от него рождаются девственные люди" (Творения, часть I, стр. 168). От девства не рождается девство. А если от девства будет рождаться, то это уже блудодеяние, о чем пока касаться не буду.

Мы не отрицаем, что и при Феодоре Студите, значит в IX столети, венчание было принято в церкви, как форма бракозаключения, но опять-таки оно не определяло существа брака и не обусловливало его законность, что видно из слов того-же Феодора Студита (ч. 1, стр. 300): "Итак из всех писаний и отцов видно, что второй брак не имеет венчания, и потому не сочетавается священником". А второй брак признается все же браком таким же законным, как и первый брак. Наватиане гнушались вторым браком, и за это были Церковию признаны еретиками и прокляты (см. пр. Василия Великаго 47 и 8 Перваго Вселенскаго Собора). С точки зрения наших собеседников второбрачие в древней церкви считалось бы по-наватиански незаконным, но церковь на это дело смотрела иначе. Она признавала, что сущность брака заключается в самих брачушихся и что на них может снисходить Божие благословение и без участия священника.

От чего же второй брак получал законность, если священник его не сочетавал? Значит, законность, существо брака не в священническом венчании, а в чем-то ином, а именно в согласии супругов и их родителей, по древнему закону, как свидетельствует толкование Валсамона на 40 пр. Василия Великаго, где брачное молитвословие названо "нынешним обычаем", а не тайнодействием. (Греч. Кормчая, стр. 289).

В своей речи мой собеседник упрекнул меня в умышленном непрочтении всей 51 главы книги Кормчей, но это неверно. Он и сам читал из этой главы только то место, которое нашел для себя нужным, а именно: "И вся прочая супружества, яже не с благословением церковным и чинным от своего си пастыря, сиесть от епископа или от тоя парохии священника венчанием при двух или триех поне свидетелей свершаемая по соборному уставлению и святых отец учению, не законна, паче же беззаконна и ничтоже суть" (л. 522), но пропустил начало этого свидетельства: "изряднее же да, весть иерей, яко супружества между восхищающим и восхищенною, егда сама восхищенная во власти восхитившаго ю пребывает, тако же и потаенныя", которое указывает как нельзя более ясно, для чего требовалось венчание церковное при бракозаключении. Не для придания браку внутренней законности и силы, но для предотвращения безпорядочных совокуплений с похищением невест, по тайности и прочих беззаконных сочетаний.

Для наблюдения за соблюдением внешних, предписанных греческими гражданскими законами, условиями законности брака должны были наблюдать свяшенники и свидетели бракозаключения. Браки, заключенные без священника, греческий закон гражданский, но не соборное установление, мог считать незаконными только в случае несоблюдения гражданской внешней стороны бракозаключения, внутренняя же сторона законности брака по существу брачнаго соединения, не зависит от священника, не участвующаго в тайне брака, но присутствующаго в качестве уважаемаго лица, свидетельствующаго факт и внешнюю законность бракозаключения.

Последующее же венчание не придает бракозаключению более законности, но знаменует только церковное молитвословие совершившемуся уже браку. Незаконно с внешней стороны заключенный брак не делается законным чрез посредство венчания, ибо законность бракозаключения определяется по соблюдению внутренних и внешних условий брачнаго союза (согласие супругов и их родителей, публичность бракозаключения, возраст, родство, время и пр.), среди которых нет церковнаго молитвословия.

Церковное молитвословие не делает незаконное бракозаключение законным и, обратно, отсутствие его не делает законно заключеннаго брака незаконным. Служитель церкви при браке был нужен, но только как свидетель его заключения, а не как совершитель. Таким свидетелем может быть и наш приходский наставник, служитель церкви, хотя и не имеюший священнаго чина.

Поэтому еще раз ставлю мой первый вопрос: "на каком основании Федосеевское общество считает совершителем тайны брака священнослужителя церковнаго, от котораго зависит будто-бы законность брачнаго союза"?

 

Кистанов Р. И. Я ясно доказал, что одного ветхозаветнато благословения для брака недостаточно и что нужно руководствоваться и новоблагодатным законом.

Наш же собеседник привел толкование на пр. Малахию и утверждал, что оно принадлежит блаженному Феодориту; но это неверно, это толкование не Феодорита, а неизвестнаго толкователя и потому не заслуживает доверия. Затем он доказывал словами пр. Феодора Студита, что второй брак не сочетается священником, но это опровергается 7 правилом Неокесарийскаго Собора, где в толковании Аристина прямо говорится: "священник, благословив двоебрачнаго, должен удалиться от трапезы и не пиршествовать вместе с ним" (Греч. Кормчая, с. 69). Следовательно и второй брак благословляется и молитвословится свяшенником. Что же касается прав. 38 Василия Великаго, то и там, если прочесть его все, ясно сказано, что недостаточно для брака одного соглашения, но необходимо требуется и брачное молитвословие. Если брак будет признан недействительным по несовершеннолетию невесты или без согласия родителей, то священническое благословение, данное ранее, все же остается в силе и не повторяется: когда эти препятствия устранятся, то брак считается законным. Значит для брака недостаточно одного соглашения, но требуется  обязательно благословение священника.  Конечно, мы   не отвергаем, что в браке должно быть и родительское соизволение, но только при священническом благословении.

Вот что говорит св. Василий Великий в книге Шестоднев (стр. 132): "мужие, любите жены, хотя вы чужды были друг другу, когда вступали в брачное общение! Сей узел естества, сие иго возложенное с благословением да будет единением для вас бывших далекими". Св. Василий Великий здесь ясно признает необходимость священническаго благословения при браке. То же подтверждает и современник св. Василия Великаго св. Григорий Богослов (в творениях ч. 3, стр. 238), упоминая сочетателей и невестоводителей при браке и указуя, следовательно, на венчание.

Я полагаю теперь, что все приведенное мною достаточно опровергает мнение нашего собеседника, что в древней церкви будто бы не было при браке венчания, но только одно соглашение.

На вопрос собеседника: "где написано, что таинство брака действует священник", отвечаю, что и мы верим, что Бог действует это таинство. Но где же можно видеть, чтобы сам Бог сходил видимо сочетавать, совершать брак? Он действует через посредников, т. е. через православных священников. Благословение Божие нисходит посредством церковнаго венчания, посредством священническаго молитвословия, как говорится в книге Малый Катихизис: "Вопрос: которая есть шестая тайна? Ответ: Достояние брака, иже бывает общим изволением от тех, иже входят в то достояние без всякия пакости, и благословением священническим" (л. 45 об.). Только то таинство может быть истинным и честным, которое совершается согласно учению Церкви Христовой благословением и молитвою священническою. О таком только браке и пишет св. апостол Павел: "Тайна сия велика есть, аз же глаголю во Христа и во Церковь".

Что благословение священническое необходимо при браке, видно из главы 43 книги Кормчей, где пишется:

"Прилагают бо и священное сословие, рекше молитвы обручения и венчания, не токмо свободным, но и рабом держати: и отселе не быти инако, ни именоватися законному браку и христианскаго строения достойну, аще не молитвы совокупляющихся, рекше жениха и невесту в любве свяжут".

Как видите, Бог благословляет брак через посредство священнических молитв, а если не принимать посредства священника, его молитв и сочетания, то и Божияго благословения не будет на браке. В Номоканоне Фотия Константинопольскаго патриарха (ч. 2. стр 503) говорится: "Сам Бог соединяет сочетавающихся и укрепляет это соединение чрез священные обряды молитв, дабы сделать брак нерасторжимым".

Мы соглашаемся с нашим собеседником, что действитель таинства брака есть сам Бог, но действует он чрез посредство православных священников, чрез посредство их молитв и благословения.

Теперь я просил бы нашего собеседника ответить, на каком основании они, простецы суще, совершают таинство брака, что принадлежит только священному лицу? Я уже предлагал этот вопрос, но не получил еще ответа от нашего собеседника и, конечно, не получу и в будущем, так как брак в новоблагодатной церкви установлено совершать только через посредство священных лиц, как мы доказали. Конечно, были в древния времена браки по одному соглашению без священническаго благословения, но браки эти церковию не признавались законными, ибо церковь установила венчание не после Василия Великаго, но в самыя первыя времена после Вознесения Господня, как говорит св.  Златоуст в книге Златоструй слово 111: "по восшествии же Господа нашего на небеса, вера Христова распространивши, видеша же апостоли многи мятежи и блазны злы в житии сем, повелеша сходящимся и на второй брак венчатися и священником заповедаша не ходити на таковыя пираны. Несущу же венчанию, тем св. отцы в  пост вложиша, любодеяние нарекоша таковый брак, а третий (брак) прелюбодеяние скотское житие навыкших, таковыя от церкви отлучиша на 7 лет и посему повинны сотвориша; не повинующихся же церковному уставу, но слабостию противлящияся, горше поганых нарекше, отвергоша, аще не покаются".

Отсюда видно, что брак совершается священнословными молитвами и венчанием с самых времен апостольских, как свидетельствует св. Златоуст, а не со времен Василия Великаго, как неосновательно утверждал наш собеседник. Тот же св. Златоуст еще раз подтверждает наше убеждение в толковании на книгу Бытия (л. 127): "Ибо чего ради, скажи мне, чрез скверныя песни и непристойныя оныя позорища в самом начале попускаешь срамотою наполнять слух девицы? Или не знаешь, как юношество к падению есть удобопреклонно? Должно все сие прочь отринути и сначала стыдливости научить девицу и священников позвать, и молитвою и благословением союз супружеский утвердити, чтобы и любовь жениха умножилася и целомудрие невесты возрастало".

Как видите, союз брака должен быть утвержден молитвою и благословением священника. Это и есть утверждение брака согласно тому, как написано в Малом Катихизисе.

Теперь я разобрал доказательства нашего собеседника и разъяснил их вам и вместе с тем ответил на поставленный им вопрос, что действитель брака есть не священник, но Сам Бог, действующий чрез посредство православных священников во время венчания священнических молитв, но на мой вопрос наш собеседник не ответил, а потому еще раз ставлю его и прошу нашего собеседника доказать нам, что в новоблагодатной церкви могли простецы, не имеющие священной степени, совершать законные браки.

 

Румянцев Ф. Ф. Вы слышали упреки моего собеседника, что будто бы я на заданный им вопрос: "на каком основании мы совершаем браки" - не мог ответить и что будто-бы этот вопрос так и остался неразрешенным. Но в действительности на вопрос этот я подробно ответил во второй своей речи и если, быть может, мой ответ собеседник не совсем усвоил, то я кратко повторю его. Мы, простецы, браков не совершаем. Они совершаются помимо нас, во-первых Богом и во-вторых самими брачущимися, мы же, напутствуя эту тайну, совершаем только известныя молитвословия, прося Бога, чтобы Он благословил союз. Поступая так, мы поступаем вполне законно по обстоятельствам последняго времени. Священник при браке кроме молитвословия ничего не совершал, ибо таинство брака совершается независимо от благодати и воли священника. Таким образом, если священник, имевший благодать священства, не мог совершать брак в его существе, а только лишь присутствовал при бракозаключении, то тем более мы, простецы, не можем совершать и не совершаем брака, а также, как и священник, молитвословим уже совершившийся брак. Молитва же возносившаяся прежде священником, а ныне простецами, имеет одинаковую силу и значение, как действие не тайнодейственное. Теперь надо полагать, мой собеседник удовлетворится и не будет спрашивать меня об одном и том же по несколько раз.

Затем я перехожу к разбору свидетельств, приведенных моим собеседником.

Феодосеевское понимание тайны брака сводится к тому, что таинство брака непременно должно быть совершаемо священником и что только эта форма брака делает брак законным. Убеждение моих собеседников ведет к положению, что в настоящее время, когда нет священников, то нет и брака,

Это мнение, удерживающее Феодосеевцев более двух веков от законнаго брака, зиждется главным образом на прочитанном моим собеседником месте из Кормчей, где говорится, что незаконные браки, заключенные без благословения священника, ничтожны и беззаконны. Собеседники наши двести лет не хотят понять, что беззаконное всегда будет беззаконно и никакой архиерей или священник не имеет власти беззаконное сделать законным и что благословение священника при браке нужно отличать от тайнодействия священнаго лица. Священник при крещении, при исповеди и прощении грехов, при совершении таинства евхаристии, а епископ при руковозложении - не благословляют, а тайнодействуют, а при браке священник, как говорит приведенное из Кормчей свидетельство, благословляет, а не тайнодействует.

В приведенном свидетельстве говорится, что для законности брака требуется благословение церковное и чинное от своего пастыря, т.-е. от местнаго епископа или приходскаго священника. Выражение "благословение церковное" указывает, что тут нет тайнодействия со стороны священных лиц, а только пастырское старейшинское благословение, которое могут дать и не священные служители Церкви.

Что в браке священник не тайнодействует, а только благословляет, как уважаемое лицо, как старейшина, видно из толкования на 72 пр. 6-го Вселенскаго Собора, где говорится: "Аще неции, неверни суще, законным браком совокупишася". В неверии нет священников, нет и тайнодействий священнических, но тайна брака все же совершается, ибо браки неверных считаются церковию законными.

Кирилл Иерусалимский говорит, что браки неверных и язычников верою совершаются, а наши собеседники упорствуют на своем, что без священника не может быть брака.

Историческия данныя свидетельствуют, что заключение браков в присутствии священников было предписано гражданской государственной властью с целью подчинить бракозаключения ведению церкви и тем ввести чинность и соблюдение законов в это, бывшее тысячу лет домашним делом супругов, соглашение, чтобы пресечь практиковавшияся в этой области недопустимыя нарушения церковных канонов и государственных законов.

В Греции церковное бракозаключение вошло в жизнь с XI века, а у нас, в России, только с XIII столетия. Историк Голубинский (История Русской Церкви, стр. 386, т. I) говорит: "Христианский брак подобно тому, как было в Греции и везде, - не мог скоро утвердиться у нас (на Руси) в народной массе, и со всею вероятностью следует думать, что в сем отношении она полуязычествовала более продолжительное время, чем в каком-нибудь другом. Сначала после принятия христианства оставалось в своей собственной форме и в своем собственном виде языческое многоженство, затем, когда совокупными усилиями церкви и государства было уничтожено оно, что впрочем случилось не весьма скоро, в народе остался обычай вступать в браки или брачныя сожития без церковнаго венчания, произвольно расторгать браки и заключать новые. У митрополитов Иоанна и Георгия дается знать, что простой народ наш считал церковное благословение браков назначенным и нужным только для князей и бояр, для себя находя довольным и одно соблюдение языческих обрядов - гудения и плясания. Не знаем, был ли заимствован этот взгляд нашим народом у греков, у которых ко временам нашего христианства остался обычай соединять браками без церковнаго венчания рабов, или образовался у него самостоятельно, но пример греков в отношении к этому браку рабов дает право предполагать, что своего языческаго обычая народ держался у нас весьма долго, в Греции обычай соединять рабов браками без церковнаго венчания оставался не менее, как до XIII века".

Чтобы отучить народ от языческих брачных обычаев и был введен обычай церковнаго бракозаключения, узаконеннаго государством для Церкви, как мера борьбы с язычеством.

Однако из всего этого никак нельзя выводить заключение, что чин церковнаго бракозаключения, т.-е. венчание, составляет существо брака. Если бы это было так, то нужно принять, что Церковь тысячу лет питалась ничтожным таинством брака, пока не устроила новое действительное таинство брака. Но Церковь новых таинств, не установленных Христом и апостолами, не имела и иметь не могла.

В минувшей речи мой собеседник прочел у Василия Великаго в Шестодневе: "Мужие, любите жены, хотя вы чужды были друг другу, когда вступали в брачное общение! Сей узел естества, сие иго, возложенное с благословением, да будет единением для вас, бывших далекими" (стр. 132, изд. 1858 г. ч. I), и объяснил, что брак обязательно должен совершаться с благословения священника. Но Василий Великий, во-первых, говорит вообще о благословении, о свяшенническом же благословении здесь нет ни слова, а во-вторых, опять повторяю, что благословение не есть тайнодействие, присущее только священному лицу.

Затем собеседник мой читал из рукописнаго сборника, который он назвал Златоструй составления св. Златоуста. В виду того, что рукопись эта никем не засвидетельствована и нам не знакома, то я в праве заподозрить читаное из ней свидетельство в его подлинности и принадлежности Златоусту, ибо свидетельство отвергает второй брак, называя его любодеянием. Можно ли поверить, что это слова Златоуста?

Вам всем, братие, известно, что церковь не только второй брак не считала любодеянием, но тех, кто не считал второй брак законным, она, как еретиков, предавала проклятию. Василий Великий, современник Златоуста, по отношению еретиков Наватиан, отвергавших второй брак и гнушавшихся двоеженцев, в своем 47 пр. говорит, что крещение их "не приято, понеже ересь их отрасль есть маркионитския ереси, ненавидят-бо сии (наватиане), яко же они, брака" (Трехтолковая Кормчая, стр. 305, в толковании на пр. 47 Василия Великаго).

Если Василий Великий так понимал о втором браке, то и Златоуст иначе понимать и учить не мог.

Церковь и третий брак нигде и никогда прелюбодеянием не считала, а только лишь врачевала троеженца известной епитимией.

Поэтому определенно можно сказать, что приведенныя в книге "Златоструй" слова принадлежат не Златоусту, а позднейшему неизвестному списателю этой книги, прикрывающемуся именем Златоуста.

Книга "Златоструй" явилась гораздо позднее времен Златоуста. В других многочисленных творениях Златоуста подобных мыслей не встречается, да и вообще все прочитанное моим собеседником из Златоструя о браке противоречит учению Христовой Церкви, ибо она нигде второй брак любодеянием, а третий прелюбодеянием не называла и прелюбодеяний ни под каким видом не допускала в церкви. Церковь сама по себе непорочна, чиста, как голубица, и по этому самому не могла-бы терпеть ни вторых, ни третьих браков, если-бы они были в действительности прелюбодейными.

Дальше приводилось свидетельство из толкования Златоуста на книгу Бытия, из котораго видно, что в те далекия времена непристойныя пляски и безчинства сопровождали браки. Когда бывали пиры, то собравшиеся срамословили в присутствии невесты, нарушая таким образом ея целомудренность и с первых шагов вступления в жизнь низводили ея чистоту по ступеням падения. Против этого-то Златоуст и возставал, обличая вкоренивишйся злой обычай, и внушал вместо плясунов и музыкантов приглашать на брачный пир священников, могущих молитвою наставить на хорошее и дать благословение и научение для прохождения брачной жизни. Здесь говорится: "позвать священников", а при венчании не зовут священников, а идут к священнику, к одному, а не ко многим. В словах Златоуста и намека нет на то, что без священника брак состояться не может, а мой собеседник упорно стоит за священническое венчание, котораго сам не имеет.

За сим собеседником было прочтено место из Малаго Катихизиса о 6-ой тайне. Вообще мой собеседник старается читать те места писания о браке, в которых упоминается слово священник. На это скажу моему собеседнику, что в книгах церковных говорится о присутствии при браке священника, этого и доказывать не нужно. Кого же другого Церковь могла поставить при браке достоверным свидетелем и совершителем молитвословия браку, как не священника, когда они были в церкви? Нас занимает вопрос, как устроить бракозаключение церковное в наши последния времена, когда священников не стало. А для этого нам нужно определить, в каком звании присутствовал священник в те времена при бракозаключении, если он являлся действителем тайны, то бракозаключение в наше время невозможно, а если он был только свидетелем бракозаключения, то таким же свидетелем может присутствовать при бракозаключении и наш простец наставник. В Катихизисе говорится, что "шестая тайна есть достояние брака, иже бывает общим изволением от тех, иже входят в то достояние", и уже потом добавлено "и благословением священническим", следовательно, тайна брака совершается и зависит от Бога и вступающих в брачный союз, священник же только присутствует при этой тайне для молитвословия, для благочиния, а не для тайнодействия.

Затем собеседником моим было прочитано из 43 главы книги Кормчей о новой заповеди (новелле) царя Алексея Комнина относительно введеннаго им обязательнаго правила заключать браки при священниках в церквах. Эта заповедь Комнином была дана с следуюшим намерением: "Мы же Божиею благодатию, на краснейшее паче и на священнейшее возвращение хощем произыти житейским вещем и отселе не браку токмо, но и тому обручению священное благословение совершаемо имети на себе". (Кормчая, л. 337 об., гл. 43). Эта заповедь имела целью защитить рабов от произвола господ тем, что предписывала заключать браки рабов в церквах при священнике, - чтобы не лишать и рабов церковнаго благолепия. Валсамон приводит новеллу целиком:

"Прочти еще новеллу императора господина Алексея Комнина, изданную в той силе, чтобы не допускать свидетелей противной стороны, когда приводятся свидетели лицом, ищущим освобождения и чтобы не делались свободными рабы, получающие церковное благословение брака"...

В новелле говорится относительно брака следующее: "Второе то, что когда устрояются брачные сговоры и сочетания рабов в нашем государстве, над ними не совершается однакоже при этом и церковнаго благословения, потому что господа их боятся сочетавать своих рабов брачным между ними союзом с церковным благословением, дабы таким образом вместе с этим они не получили и освобождения.

То и другое моя царская власть признала требующим надлежащаго исправления и поэтому издала настоящее постановление, чтобы против рабов, отъискивающих освобождения, не имело силы встречное свидетельство противной стороны.

Оно прибавляет также, что и церковное благословение должно быть совершаемо не у свободных только, но и у рабов, и что брак не иначе бывает и почитается законным и достойным христианскаго звания, как тогда, когда сочетавающихся соединяет церковное благословение. Ибо... нелепо было бы... (если бы) свободные сочетавались браком между собою, будучи соединяемы предварительно божественною молитвою, а рабы должны быть лишены такого блага и не должны призывать Бога для благословения их соединения, или должно бояться, чтобы не потерпел ущерба в своем господстве господин их, и не лишился этого господства над ними, если бы захотел призвать Бога для благословения брака их. Но это не имеет правильнаго основания, напротив, разумно и достойно христианскаго звания, чтобы церковное благословение необходимо имело действие и над рабами... и поелику сие справедливо таким образом и для пользы постановлено, то великой твоей святыне (патриарху) должно сделать это известным повсюду во святых церквах, дабы предстоятели их... поставили в известность всех в подведомых им епархиях, что сочетавающие рабов без церковнаго благословения не боголюбезный брак устрояют, но утверждают блудное смешение, ибо все те, которых не сочетавает Бог, призываемый чрез церковное благословение, сходятся на грех, и если будет донесено, что кто-нибудь от сего времени это делает так, то пусть знают господа, что они не только подвергнутся Божественному гневу, но и лишатся своих рабов, которые будут отпущены на свободу... А поелику и ранее уже были заключаемы браки между лицами, находящимися в рабском состоянии, и эти браки совершались согласно неправильному обычаю, бывшему в силе до настоящаго времени, то должно быть церковному благословению и на таковых браках, дабы чрез него, хотя уже и поздно, они получили значение честнаго брака, ибо указанныя выше соображения должны иметь действие и при таком браке" (Трехтолковая Кормчая, толк. Валсамона, 85 пр. Шестаго Вселенскаго Собора, стр. 314-317).

Новелла императора Алексея Комнина, как видим, не имела целью установить и не установила церковнаго венчания, а только предписывала господам соединять своих рабов браком, а не простым плотским смешением, как было до того времени. Рабы в римской империи с древнейших времен не считались правоспособными даже и к брачному союзу не только со свободными, но и между собою, их взаимныя соединения не назывались браками и никакого значения не имели. Вот этот то порядок под влиянием христианских взглядов Алексей Комнин постановил отменить. Новелла узаконяет, что рабы имеют право вступать в брачный союз, который приобретает такую же силу, как и браки свободных людей, если заключается публично в церкви перед священником, который благословляет и удостоверяет бракозаключение, и что при этом рабы не делаются свободными, но остаются рабами.

В новелле церковное благословение означает не тайнодействие церковное, но призвание Бога для благословения соединения и определенно указывается, что брачущихся сочетавает Бог, а Церковь дает благословение, о священниках же не говорится ни слова во всей новелле, из чего видно, что священник при браке являлся лишь как свидетель, а не как совершитель бракозаключения.

Неправильный обычай заключения союзов, о котором упоминается в конце новеллы, относится только к рабам, союзы которых ничем не отличались от спаривания домашних животных, а не о безсвященнословных браках, которые до того времени были в обычае почти всей империи.

Из всего этого усматривается, что наш собеседник на вопрос мой отвечать не хочет, а только приводит места писания, в которых говорится об участии в деле браков священных лиц. Нам это хорошо известно и самим, что браку лепо быть в присутствии священника. Но на земле в настоящий период их нет, нет их и у собеседников.

Если же нет священника, то не брак, конечно, отменяется, как вечное Божие установление, а только эта сделавшаяся невозможной в наше время форма бракозаключения. Что делал в древнее время священник, то делаем теперь и мы в тех пределах, которые дозволительны простецу, ибо мы не можем допустить беззаконие в Церковь и предпочитать беззаконное законному.

Вновь прошу доказать, что священник при браке тайнодействует.Кистанов Р. И. В своих доказательствах наш собеседник все время утверждает, что священническое венчание, благословение и молитвословие при браке есть действие как бы второстепенное, служащее только украшением брака. Если он хочет, чтобы его убеждение было ясно, то пусть докажет его от св. Писания, а не только одними своими словами. Мы же докажем вам, что действие священника при браке есть основание законнаго брака, а не только его украшение.

Опять повторю свидетельства Василия Великаго из Шестоднева и Малаго Катихизиса (л. 45 об.), которыя убедительно говорят, что благословение священническое непременно должно быть при браке.

72 правило 6-го Вселенскаго Собора не опровергает, но подтверждает наше убеждение. Мы не отрицаем, что у язычников нет брака, их брак по естественному закону, а не та тайна, которая установлена в церкви Христовой. У нас же идет беседа о браке церковном, поэтому правило 72 не имеет значения в этой беседе.

Историк Голубинский при этом не может быть авторитетом и слова его в нашем убеждении ничего не изменяют. Мы берем свои доказательства не от собственнаго разума, не от внешних писателей, а из священных и святоотеческих писаний и ими доказываем свое убеждение, что браки повелено совершать со времен апостольских священным благословением и венчанием.

Что касается книги "Златоструй", то она Церковию принята вполне, как свидетельствует книга Кирилова (л. 3), поэтому напрасно наш собеседник ее отвергает. Св. Игнатий Богоносец, отец Церкви 1-го века ея существования, подтверждает подлинность свидетельства: "Подобает женящимся и посягающим с волею епископа сочетоватися, да брак будет о Господе". (Послание к Поликарпу). Здесь говорится тоже самое, что и в книге "Златоструй", а именно, что брак должен совершаться священными лицами путем венчания. Я полагаю, что приведенныя мною свидетельства трех столпов и светильников Церкви Иоанна Златоуста, Василия Великаго, Григория Богослова должны убедить всякаго верующаго человека в необходимости священных молитв и венчания при браке. На основании такого учения Церкви Фотий, патриарх Константинопольский, и пишет: "Чрез призывание Бога укрепляется обручение, какого рода обручение останется совершенно нерасторжимым и может расторгаться только по тем же причинам, по каким и брак, с которым обручение, как постановлено, равносильно". Здесь доказывается, что даже обручение без церковнаго благословения недействительно, а не только что брак. (стр. 503). А наш собеседник утверждает только голословно, что брак не зависит от священнических молитв, а только от Бога. Но с мнением нашего собеседника не согласуется их же соборное постановление. Поставлен вопрос: "Можно ли совершать брак только по согласию родителей и брачущихся без брачнаго канона?" Собор ответил: "Следует употреблять молитвословие непременно". И на вопрос: "Можно ли назвать браком одну запись в метрическия книги без молитвословия и обещания?" ответил: "Нельзя, ибо такой брак, как чисто гражданский, Церковь не приемлет и не благословляет".

Из этого ясно усматривается, что Собор их сам признал, что без молитвословия брак не действителен, а наш собеседник вопреки своему Собору старается доказать, что молитвословие при браке вещь несущественная.

В 43 главе книги "Кормчей" читаем заповедь царя Алексея Комнина: "их-же бо не совокупи Бог священными молитвами призываем, тии вси сходятся на грех" (л. 336). Поэтому в обществе нашего собеседника, где все состоящие в супружестве составляют брак без священнических молитв и благословения, - сходятся на грех, а если не на грех, то пусть наш собеседник это докажет св. Писанием, а не от себя, иначе мы остаемся при своем убеждении, что неблагословенный священническим венчанием брак - незаконен, есть человеческое угодие, как подтверждает книга "Кормчая" (гл. 43, л. 345): "Аще священнаго благословения совершаема не имать на себе и установленнаго брачному совокуплению времене инако бывающе обручение, не обручение истинное, но человеческое угодие". Это же подтверждают и заповеди благочестивых царей Алексея Комнина и Льва Мудраго и многия места книги законов Арменополя.

Вот на каких основаниях мы не можем признать безсвященнословный брак законным. Брак, производимый по одному согласию без Божьяго, т.-е. священническаго благословения, не Богом совокупляется. Это ясно из приведенных мною свидетельств из св. Писания и творений св. Отец, мои личныя слова и заключения неважны, а важны доказательства св. Отец.

Теперь твердо держась того убеждения, что только тот брак почитается законным и имеющим силу таинства церковнаго, который совершается посредством церковнаго венчания и благословения, я прошу нашего собеседника показать, где написано, что простец может совершать честное таинство брака?

 

Румянцев Ф. Ф. Разберу те свидетельства, которыя собеседник мой привел по поставленному мной вопросу: "кто есть действитель тайны брака"?

Поставить вопрос о браке в такия рамки очень важно, так как только таким путем можно в понятии брака отделить существенное от приложеннаго.

На мое заключение, что брак совершается Божиим благословением и самими супругами, собеседник мой возражает: "где можно видеть, чтобы Бог действовал, чтобы Бог приходил на каждый брак?" Вопрос наивный и неуместный. Ведь таинство поэтому и называется таинством, что совершается таинственным, невидимым образом. Мы веруем, что при крещении на крещаемаго сходит Дух Святый, но, конечно, невидимым образом. То же совершается и при браке: Бог невидимо благословляет брачный союз.

Далее мой собеседник в доказательство того, что без священника не может совершиться брак, привел свидетельство из послания Игнатия Богоносца: "Подобает же женящимся и посягающим с волею епископа сочетаваться, да брак будет о Господе" (Послание к Поликарпу 5-е, л. 38, по изд. 1872 г.) Здесь говорится, что брак должен совершаться с воли, с ведома и согласия епископа, но нет и намека на то, что епископ должен совершать брак. Согласие епископа требовалось для поддержания порядка, в смысле чинности его, но не для действительности таинства, которое зависит не от воли епископа, а от Бога и согласия брачущихся. Епископ мог запретить незаконный брак, но не мог воспрепятствовать браку законному. Епископ здесь являлся не как носитель благодати, а как блюститель законности. Что касается книги Златоструй, то я ея не отвергаю, а только считаю сомнительными приведенныя слова из вашей рукописи, так как она написана в XVII веке, никем не свидетельствована и содержит несогласное с учением церкви.

Для примера укажу на учение о третьем браке. В рукописи стоит: "А третий брак прелюбодеяние и скотское житие навыкших, таковыя от церкви отлучиша на семь лет и посему повинны сотвориша".

Отцы же Церкви не положили нигде, чтобы третий брак считать  прелюбодеянием. Василий Великий так говорит о третьем браке: "Троеженец же три или четыре лета и пять по нынешнему обычаю (да отлучится). Толкование. Троеженцем пять лет отлучаемым сущим, приемлет той сам: обаче повелеват не отнюдь сих изринути из Церкви". (Кормчая, л. 226, пр. 4). Прелюбодейныя же сожития не могут быть приняты Церковию ни при каких условиях. Из этого видно, что приведенное место из Златоструя не может служить доказательством. Ошибки и неточности встречались в книгах не редко, особенно в рукописных, как говорит пр. Максим Грек в предисловии к грамматике, изданной при Иосифе патриархе: "Но и ины богодохновенныя книги различно растлены от преписуемых" (л. 20 об.). Затем собеседник мой сказал, что собор наш не признал брак законным, если он совершается без молитвословия. В уложении Перваго Всероссийскаго Собора ничего подобнаго не находим, то же место, на которое сослался мой собеседник, находится в числе мнений предсоборнаго совещания. Предсоборное совещание на вопрос: "Можно ли совершать брак только по согласию родителей и брачующихся без брачнаго канона?", ответило: "следует употреблять молитвословие непременно". Здесь совещание было спрошено и ответило не о существе брака и не о значении для законности его брачнаго канона, а только о чине бракозаключения, который без молитвословия не будет почитаться полным из уважения к молитвословию, как толкует Валсамон на 38 правило Василия Великаго. Далее совещание на вопрос: "Можно ли назвать браком одну запись в метрическия книги без молитвословия и обещания" - ответило: "Нельзя, ибо такой брак, как только гржданский, Церковь не приемлет и не благословляет". Вот ответ совещания о сущности брака, брак требует непременно обещания брачущихся друг другу на вечное и нераздельное житие в союзе любви и дружества, и церковнаго благословения. Брак без церковнаго благословения, хотя и будет почитаться нами законным, но вместе с тем и не чинным, не по порядку заключенным. А порядок во всяком деле нужно предпочесть безпорядку.

Мой собеседник заявляет, что он будет только читать от писания, а от себя толковатъ не будет. Не могу с этим согласиться, ибо не столь важно, что такое-то правило написано, сколь то, правильно-ли мы его понимаем и применяем, так что без толкования мы не обойдемся. Мы с вами ссылаемся на одно и то же писание, но понимаем его по разному. По нашему понятию - брак законен и без участия священнослужителей, если таковые в Церкви прекратили свое существование, такое наше понятие сложилось не три года назад, а, как я сказал на первой беседе, двести лет тому назад. Ваше понимание сводится к тому, что брак без участия священнослужителя не законен, а так как вы признаете как и мы, что священнослужительский чин прекратился в Церкви, то по вашему учению, которое сложилось тоже 200 лет тому назад, должно пребывать в безбрачии. Кто из нас обоих прав и кто сохранил свое учение до сего времени, покажем далее.

Мой собеседник ссылается на новую заповедь царя Алексея Комнина, изданную в 6592 лето, согласно которой повелено было "прилагать и священное сословие, рекше молитвы обручения и венчания не токмо свободным но и рабом" (л. 335). Сошлюсь и я на эту же заповедь и посмотрю, какой смысл положен в ея словах. Во-первых заповедь называется новой, данной через 1000 лет после апостольской проповедеди, древняя же заповедь изложена у Валсамона в толковании на 40 пр. Василия Великаго: "Согласно с древним законом... брак заключается по одному согласию, (а)... молитвословие согласно с нынешним обычаем"... Следовательно, тысячу лет браки заключались только по одному согласию без участия священных лиц. С 6592 года, указом царя Алексея Комнина, как я уже говорил, было установлено обязательное церковное молитвословие. Мы знаем, что венчание было в практике Церкви и ранее 6592 г., но не как обязательная форма бракозаключения, а как церковная награда сохранившим до брака девство. (см. Бес. апос. на посл. к Тимофею, нравоуч. 9. Симеона Фессалонийскаго, гл. 276 и 282). Отсюда видно, что брак, как таинство, существовал в церкви с древнейших времен, но сопровождался молитвословием в редких случаях, большею частью при брокосочетаниях знатных лиц. Бракосочетание же простых людей заключалось при свидетелех без участия священнослужителей. Следовательно, брак по существу с молитвословием и с священными чинами не связан, почему и признавался законным и в случае безсвященнословнаго заключения. Так говорится и у Арменопула (л. 335). Пр. Максим Грек говорит, что уставов писанных о венчании он не видал, что указывает на то, что венчания, как форма бракозаключения, во времена Максима Грека не было еще в общем употреблении. Он пишет: "А венцы, ими же венчаются свадьбы, по моему догаду, а по уставу писанному не умею тебе сказати, не лучилося мне видеть, толк о сем обаче, елико мощно догадитися глаголю тебе... Понеже убо писано есть во псалмех: жена твоя яко лоза плодовита и прочая. Лозия же виноград есть... Сего ради, чаю, святии отцы установили венчати лозою виноградною, а не березовою ни златыми, поминающе тем образом плодоносие добрых дел к Богу и детей благонравных и богобоязненных" (Творения, ч. 3, гл. 16, с. 117 по Казанскому изданию). Следовательно возложение венцов знаменовало в чине бракосочетания образ плодоносия, а не таинства брака.

Формы бракосочетания были очень разноообразны, смотря по времени и месту. Допускалось заключение брака даже через повереннаго или по письму, как видно из Кормчей (л. 408 об.) "Муж во отшествии си от дому своего, может ходатаем или посланием писания, сиречь грамотами, брак сотворити и жену в дом свой привести".

Брак самостоятельных лиц совершается только по согласию их, выраженному даже письменно или через другое доверенное лицо.

Брак же людей несамостоятельных зависит от согласия их родителей: "Закон убо глаголет, не бывает брак аще не совещаются родители совокуплешеся, имущии дети своя под властию, и множицею яве есть, иже без воли родитель имущих некия под властию, имующии брак ни во что же вменяем (Кормчая, л. 562). Без воли отца своего посяже, не токмо совокупльшаяся подобает разлучити сопряжения твоему благословию, но и помогшия на сию вложити в вину: и венчати дерзнувшаго  презвитера места того епископу предати" (Кормчая, л. 563).

Если отец, имеющий подвластных детей, будет отсутствовать безвестно, то нужно для бракосочетания ждать его возвращения три года, и только по истечении этого срока: "сынове его и дщери могут законно женитися или посягати, аще же прежде скончания триех лет, дети плененнаго оженятся или посягнут, и пришедшу отцу, негоде будет ему невеста или зять, несоставлен брак". (Кормчая, л. 409). Эти законы, положенные в Кормчей, ясно указывают, что законность, т.-е. действительность брака, зависит только от согласия брачушихся, если они самовластные, и от согласия родителей, если они подвластные, церковное же венчание имеет при бракозаключении лишь второстепенное значение прошения к Богу о благословении брачнаго союза; значение же таинства нельзя ему приписать уже в силу того, что таинство не может сделаться ничтожным по воле мирских людей (родителей); например благодать святаго крещения, прощение грехов и пр. налагает на человека по воле священнослужителя и церкви печать дара Духа Святаго, которую изгладить не может никто и ничто: крещение не повторяется, отпущенные грехи не сушествуют, чтобы ни случилось впоследствии. В браке же все церковное действо, в котором наши собеседники видят таинство, может быть вменено ни во что, если того пожелают мирские люди-родители брачущихся.

Следовательно, таинство в браке лежит не в церковном действе, а в свободном согласии брачущихся и их родителей. Если при бракосочетании не было совершено церковнаго молитвословия, то брак считается все же законным, но, если не было согласия, требуемаго законом, то брак считается незаключенным и ничтожным. Теперь прошу моего собеседника доказать нам, что законность брака по существу зависит от тайнодействия священнослужителя.

 

Кистанов Р. И. Наш собеседник напрягает все силы, чтобы опровергнуть приведенное мною свидетельство великаго светильника и столпа Церкви св. Златоуста.

Наш собеседник все говорит о втором, да о третьем браке, о чем у нас и речи нет, и избегает говорить о браке священнословном, о котором идет наша беседа. Это изобличает его безсилие доказать свое положение. Рукопись "Златоструя", из которой я читал, написана при царе Михаиле Феодоровиче и засвидетельствована Церковию в книге Кирилловой. Поэому наше доказательство правильно и не противоречит учению Церкви, так как оно согласно с учением св. Григория Богослова и Василия Великаго.

По отношению постановлений их собора, я продолжаю настаивать, что и Собор их браки без молитвословия признал, как и мы, недействительными, что подтверждается и из других мест их Деяний, напр., на стр. 84 приведено постановление книги Кормчей: "вся прочая супружества, яже не с благословением церковным и чинным от своего пастыря... незаконна, паче же беззаконна и ничто же суть". А на странице 109 в "Уставе брачном" говорится, что ранее издания этого Устава (1803) до Василия Емельянова в обществе наших собеседников "обожаем был хаос... не было решительнаго исповедания о сей тайне (брака), так и священнаго чина или порядка, совершающаго оную публично в молитвенном храме; по сей причине брачное совершение существовало во многовидном и преглупом безобразии относительно до Религии и наружностей". Вот как считали предки наших собеседников безсвященнословный брак, - безобразием. Так и мы считаем и доказываем, что безмолитвословный брак - незаконен и противозаконен. Первый их начетчик. Л. Ф. Пичугин так пишет о священнословном браке: "Если же вы спросите, почему же во многих местах Писания воспрещены браки без священников, то ответить не трудно: - Потому, во-первых, чтобы законному браку дать подобающую честь и красоту церковнаго благолепия, для укрепления в нравственности, чтобы засвидетельствовать брак церковным венчанием на случай недовольства между супругами... чтобы возвысить брак над развратом и как таинство во Христа и Церковь наградить молитвами и молением православнаго иерея" (Беседа с Кормишиным, с. 46-47).

Значит выходит, по словам Л. Ф. Пичугина, что брак их безсвященнословный не честен и неблаголепен, не укрепляет нравственности, не засвидетельствован церковным венчанием, не возвышен над развратом и не награжден молитвами православнаго иерея, и поэтому не есть таинство, а ничтожное действие. Опять повторяю, что у язычников нет благословения брака, которое сушествует в Церкви Христовой, как свидетельствует Большой Катизизис (л. 22):

"Понеже они (еретики) истинныя и правыя веры Христовой не имеют, то како пречистыя и святыя тайны Христовы у них быти могут".

Следовательно у язычников и у всех не-христиан нет таинства брака, но только брак естественный, обычный.

Затем наш собеседник несколько раз высказал, что брак не зависит от священника и что священническое венчание и благословение есть только украшение и второстепенное действие. Но я уже доказал, что действитель тайны брака есть сам Бог, действующий через священников и потому священническия действия при браке должны почитаться первостепенными, необходимыми, неотменными. Такой взгляд подтверждается и из приведенных мною мест из Соборнаго Деяния наших собеседников и из слов их начетчика Л. Ф. Пичугина.

Наш собеседник привел далее свидетельство из Кормчей, что будто бы брак можно совершить через повереннаго, но этого невозможно допустить, этому свидетельству придано неправильное и ложное толкование. Засвидетельствовать обручение можно через посторонних лиц, но совершить брак может только священник.

Далее, мы не отрицаем, что в древности были безмолитвословные браки по одному соглашению или по господской власти, но признаны ли они Церковию? В гл. 43 Кормчей говорится (л. 336 об.):

"Понеже и брацы уже приспеша быти, по нашему велению рабскую имеющим честь, и брацы по первому не подобному даже и до ныне держащемуся обычаю заматоревшуся, подобает и на тех священым молитвам быти".

Значит такие браки признаны Церковию неправедными и неподобными. Это подтверждает патриарх антиохийский Феодор Валсамон в кн. Кормчей (51 гл. л. 551 об.).

"Доброе несть добро, аще не добре составлено будет. Аще убо обручение составися по чину, его же состави новелла светлейшаго царя господина Алексея Комнина, с обычными, сиесть святыми молитвами: имеющей жене 12 лет, мужеви же 14 исполнь, не может пояти ю в супружницу брат его: сице бо совершенно обручение есть, во всем равно венчанию и совершенному супружеству".

Здесь говорится, что если обручение совершено без священнических молитв и благословения, то обручение считается недействительным, как бы небывшим, но если обручение совершено священннком, то обручение получает законную силу и значение.

Теперь еще раз прошу нашего собеседника доказать, на каком основании они, будучи простецами, совершают браки служением молебна и другими чинами. И прошу доказать, что священническия молитвы и венчание есть второстепенное действие при браке, только его украшение.

 

Румянцев Ф. Ф. Мой собеседник вместо того, чтобы отвечать на мой вопрос о существе брака и об участии в бракозаключении священнослужителей, повторяет одно и тоже, что молитвословие нужно при браке, да приводит неуместныя свидетельства из "Устава брачнаго". Не мы отрицаем молитвословие при браке, а как раз наши собеседники. Мы молитвословие употребляли при бракозаключении всегда, употребляем его и в настоящее время. Это всем известно. И собор наш правильно признал, чтобы при браке было непременно молитвословие, из уважения к молитвословию, но мы не считаем молитвословие при браке существенным, относящимся к существу тайны брака. В молебне брачном, как и во всяком молебне, никакой тайны церковной не совершается, а заключается только молитвенное прошение к Богу о благословении союза. Брак будет законный и без молитвословия, но молитвословие требуется уставом брачным потому, что всякое дело должно начинать благословившись и помолившись, не говоря уже о таком важном деле, как брак.

Что касается вашего заявления о Василие Емельяновиче, то должен вам заметить, что вы опоздали. Вопрос об этом мы благополучно закончили на первой нашей беседе 14 сентября, смешивать две беседы эти для вас, может быть, и очень желательно за недостатком у вас доказательств, но согласно правил собеседований такие скачки не дозволяются.

Собеседник мой на прочитанное мной свидетельство из Кормчей о бракозаключении через повереннаго или письмом громко заявил, что это неправда и ложь. Какая же ложь может быть в Кормчей? В приведенных мною свидетельствах из книги Кормчей (л. 562-563, 408-409), ясно говорится, 1) что брак возможно заключить письменно и через повереннаго (ходатая), следовательно, без венчания в церкви, так как венчание может быть только непосредственное, а через посредство письма или повереннаго венчание невозможно, и что 2) без согласия определенных в законе лиц брак вменяется ни во что и повенчавший презвитер (если было венчание) предается суду за незаконное молитвословие незакониому делу.

Если мой собеседник не понял смысла прочитанных мною законов из Кормчей, то приведу из той же Кормчей разъяснение, которое должно его убедить, если он хочет быть безпристрастным.

Кормчая, лист 500: "О брацех ненаписанных, и что подобает наследити неимущим жен.

Аще ли по тесноте, или смирением не возможет кто, добре приятне и написанно составити брака, то и неписанно да совещается женитва нелукавно, советом совокупляющихся лиц родителев или в церкви благословения ради, или пред други пятьми повелено бысть".

Повелевается в церкви о браке по возможности составлять запись, чтобы супруги потом не могли отказаться от брачнаго обета, но разрешается совершать браки и без записи, но при непременном условии объявить брак или в церкви для благословения союза, или наконец перед пятью свидетелями, при чем церковное объявление и благословение приравнено по значению к объявлению перед 5-ю свидетелями.

Если бы церковное благословение составляло сущность брака и было бы тайнодействием, то нельзя было бы его заменить простым объявлением при 5 свидетелех. Здесь выражено настолько ясно, что церковное благословение при браке зависит от желания супругов, а не поставлено в закон, что нахожу этот вопрос выясненным со всех сторон и перехожу к разбору дальнейших свидетельств моего собеседника.

Он сказал, что тот лишь брак может быть назван честным, который совершается с священно-молитвословием, а ап. Павел повелевает почитать всякий брак (женитву) честным, так как он благословлен Богом.

Златоуст к этому толкует: "Брак вещь честна быти мнится и нам и внешним и есть честен". (Ап. беседы, л. 658). Если брак честен и у внешних, то, конечно, не от священно-молитвословия, котораго у внешних не может быть, а от Божьяго благословения. Обращаю на это внимание собрания еще раз.

Мой собеседник признал, что браки заключались в разной форме: с молитвословием и без него, но он сомневается, чтобы браки без священно-молитвословия были законными, и считает и называет такие браки естественными, по естеству. Но, во-первых, нигде в церковных законоположениях не сказано, что браки, которые совершались в церкви до заповеди (указа) о венчании, почитались незаконными или естественными, а во-вторых, нужно знать, что под словом брак разумеется Божие установление, а не естественная склонность женщины и мужчины. Союз женщины и мужчины может быть назван естественным, если он заключается только для удовлетворения плоти, но союз, заключаемый на всю жизнь по духу и по плоти, благословлен и установлен Богом. Союз перваго рода не может быть назван браком, каковое название только принадлежит богоустановленному союзу второго рода. Брак не может быть естественным - эти два слова одно к другому не подходят. Если брак, то разумеется богоустановленный союз, а если не брак, то блуд, который, по Василию Великому, не есть брак и не начало брака (пр. 26).

Чтобы оправдать свое беззаконие, наши собеседники готовы приравнять себя к безсловесным животным, которыя, по их мнению, имеют "брак естественный", но всякому понятно, что брак, как Божие установление, может быть только у людей. Никакого посредства между браком и блудом нет и никакого естественнаго брака не может быть.

Когда блуд может перейти в брак, указывает Василий Великий в пр. 38 и в толковании к этому правилу Зонары. Правило гласит: "Без соизволения отца посягшия, блудодействуют, но примирением с родителями дело сие мнится имети врачевание". Толкование. "Те отроковицы, говорит святой отец, которыя последуют за своими любовниками, т.-е. отдадут себя им добровольно, без согласия своих отцов, которым оне подвластны, блудодействуют. А если родители их примирятся с ними и пожелают, что бы оне сожительствовали со своими любовниками и растлителями, то дело мнится имети врачевание; то, что по началу сделано худо, исправляется последовавшим согласием родителей, так что блуд переходит в брак". (Трехтолк. Кормчая стр. 283).

Следовательно, отличие блуднаго сожительства от брачнаго союза лежит вовсе не в священническом венчании, а в исполнении предписанных законом условий, среди которых нет священническаго венчания, иначе воля частнаго лица (отца) не могла бы быть поставлена выше венчания.

Это положение не изменилось и тогда, когда венчание было объявлено обязательной формой бракозаключения: соглашение супругов и их родителей осталось существенным условием бракозаключения, а молитвословие (венчание) – лишь его украшением.

Мой собеседник сослался на л. 551-552 Кормчей, где говорится: "аще обручение составися по чину, его же состави новелла светлейшаго царя господина Алексея Комнина, со обычными си есть святыми молитвами" … и из этого вывел заключение, что священно-молитвословие неотъемлемо от обручения или брака, но при этом он не дочитал немного далее: "аще-же сотворено есть инако, си есть по обычаю, иже ныне содержат по всем странам полуночным и восточным, яко слышим, си есть, кроме молитв" (л. 552).

И начало этого свидетельства не говорит о брачном священно-молитвословии, но только о святых обычных молитвах, а молитва всякая называется святой, просит ли с верою священник, или простец; конец же свидетельства ясно указует, что церковное обручение и венчание были в то время только обычаем местной греческой церкви, установленным греческими царями для своего царства и для подвластной им греческой церкви, на всю же вселенскую церковь обычай этот в те времена не распространялся, ибо не был узаконен на Вселенских соборах ни до, ни после, и посему не может быть почитаем к существу брака относящимся.

Собеседник мой прочел из Большого Катихизиса, что у еретиков нет ни единаго таинсвта, но это кроме тайны брака, так как она установлена со времен сотворения первых людей и не зависит от еретическаго священства. Еретический и даже языческий брак признается церковию вполне законным, как свидетельствует Толковый Апостол: "И сицеви от нас не бывают прияти во крещение и яже оставивши жены своя пояша иныя, или тии жены они же оставивши мужи своя посягошася ины, ибо и Христос глаголет, яко сицевое посягание, есть прелюбодеяние и противитися сему не могут, еже сама истина Христос Господь прелюбодейством наричет" (Толковый апостол лист 683).

Здесь разбивается мысль моего собеседника, что еретический брак будто бы законен.

Правила 38 и 40 Василия Великаго называют брак условием, соглашением, договором и применяют к нему все законы, которые к условиям относятся, например, договор может заключать человек свободный и самовластный (по-нашему - совершеннолетний), при заключении же брачнаго договора со стороны подвластных или рабов требуется согласие родителей и господ, о церковном же утверждении этого договора нет ни слова. Если так делалось во времена, когда церковь имемла священнослужителей, то почему же теперь когда этих священнослужителей не стало, во что бы то ни стало требовать священно-молитвословия при бракозаключении, как учат наши собеседники?

Ведь они же считают возможным совершать крещение без участия священных чинов, между тем как о крещении имеется уже общецерковное апостольское правило 2, которое воспрещает крестить кому бы то ни было, кроме священника и епископа (Кормчая, л. 30).

Ведь брак нельзя сравнить, например, с таинством священства, потому что рукоположение имеет право совершать только священное лицо, так было установлено в церкви со времен апостольских; брак же тысячу лет в греческой церкви не заключался в церквах, а в северных и восточных стран, - и гораздо больше, да и участие в церковном бракозаключении священных лиц было только молитвенное, но не тайнодейственное. Требовать теперь священно-молитвословия, когда нет священных чинов, можно только по крайнему упорству и темноте. Возстановить священство мы не имеем возможности и не должны об этом думать, а пропеть при бракозаключении благодарственный молебен Господу Богу может и простец-наставник. А по убеждению наших собеседников лучше жить блудно, чем просить у Бога благословения на брак.

Священство прекратилось навсегда, но таинство брака не зависит от него и не прекратится до скончания видимаго мира. Теперь прошу вас показать нам, на основании чего вы заключаете о прекращении таинства брака на земле.

 

Кистанов Р. И. Собеседник наш, разбирая приведенное мною свидетельство Феодора Валсамона об обручении, не опроверг нашего убеждения, что обручения, совершенныя без молитвословия, признаны недействительными. Поэтому это мое доказательство остается в полной своей силе.

Повторяю, что мы не спорим, что безсвященнословные браки раньше бывали, как бывали и иныя браки, но все они Церковию не признавались законными, за исключением тех, которые совершались по учению и закону Церкви. Если разные браки были, то еще не значит, что они все признаны законными. Собор соединения так постановил:

"Смотри сие божественное правило, яко разнствует от Василия Великаго, их же в последния яже таковыя, и ина елика такова, и друзии блазни и сквернии разпрострошася в брацех. Якоже и соединение собор глаголет, и по тонку все очищает, и опасство и вины бывающих, якоже и предрекох, в последних временех, егда соборныя церкви восприят исправление веры, и всяка ересь отступи, и избавися от соблазн всех. Тогда собор сей бысть соединение сице глаголемый, заеже соединитися церкви в таковых, первое раздране суще растления ради браков, и речию известно управи о сих, исправив первее многобрачие и о третьем браце, потом же глаголет, яко не точию же, но ни второй ни первый кроме утверждения уставляем, но и оны повелеваем сице составлятися, яко же ни едину имети лукавую вину, или от восхищения, или от предваршия тайныя тли покойно и чистым сущим от таковых сквернений и блудных нечистоты" (Тактикон, слово, 34 л. 183).

На Соборе наших собеседников Л. Ф. Пичугин сказал: "Мы совершаем браки только по согласию жениха и невесты и по благословению родителей по указанию св. Писания" (Деяния Собора стр. 34).

Такое новое учение, что таинство брака совершается только по согласию жениха и невесты и с благословения родителей идет уже против учения Церкви и подлежит осуждению, в книге Кормчей изреченному (л. 641):

"Вся яже чрез церковнаго предания и учительства и воображения святых и приснопамятных отец новосотвореная и содеяная или по сем содеятися хотящая, анафема".

Еще наш собеседник приводил свидетельство из Книги Кормчей о ненаписанных браках и извратил его смысл своим толкованием. Здесь говорится о внешнем порядке, о приданом и о наследстве, о совещании родителей по этим предметам, а не о совершении браков. Разница между совещанием, советованием и совершением, я думаю, всем понятна. Одно дело совещание родителей и родственников о приданом и других гражданских предметах, а иное дело совершение брака священником. Здесь о совершении брака ничего и не установлено, как его совершать, в каком виде. Свидетельство это принадлежит царю Леону, мнение котораго о совершении брака путем венчания, имеющееся в Кормчей, говорит совсем иное.

И Фотий патриарх указывает на царя Леона, что он установил церковное венчание браков чрез посредство священников, а не через 5 друзей.

О незаконности безсвященнословных браков приведу еще свидетельства из книги Григория митрополита Новгородскаго (Истинно древняя и истинно православная Христова Церковь. Ч. I., Москва 1874 г. стр. 196).

"Всероссийский митрополит Иона признавал брачное совокупление без церковнаго благословения жизнию погибельною. Именно в послании к Вятчанам он писал: "Се слышание мое, сынове, что деи… у вас на Вятке чинится Богу спротивных и ненавистных дел вельми много, к крестьянской погибели: многые деи христиане с женами незаконно в невенчании живут"…

Фотий митрополит Всероссийский Новгородцам писал: "которыи не по закону живут с женою, без благословения поповска понялися, тем опитимия три лета, как блуднику, да паки совокупити их".

Макарий председатель Стоглаваго Собора в своей грамоте в Вятскую пятину писал: "Да в ваших местах… многие люди от жен своих живут законопреступно с жонками и девками, также деи и жены их живут от них с иными людьми законопреступно без венчания и без молитвы: и вы б всех тех наказывали, чтоб жили законно с своими прежними женами, а которые не жонаты, а живут с жонками и с девками по любви снявся, и те б отроки с девицами венчалися"…".

Итак, безсвященнословный брак – незаконен и отвержен и требует очищения священною требою.

Тот чин, по которому совершаются браки в обществе наших собеседников, не идет от Церкви Христовой, но самочинно составлен их учителями Павлом Любопытным да Скачковым в 1803 году и подлежит, как нововведение, клятве по Кормчей (л. 641) и 116 пр. Карфагенскаго Собора с толкованием Зонары:

"Да совершаются всеми утвержденныя на соборе молитвы… и отнюдь да не приносятся никогда вопреки веры, но да глаголются те, кои просвещеннейшими собраны". Зонара. "Итак… собор определил произносить уже утвержденныя молитвы, а не новыя, как вводится некоторыми в противность вере; ибо что не испытано отцами, сомнительно; является при этом страх, чтобы не оказалось чего-нибудь и нечестиваго и противнаго вере; посему собор и отвергает новое" (стр. 691).

 

Румянцев Ф. Ф. Собеседник мой не привел до сего времени доказательств о беззаконности безсвященнословнаго бракозаключения, да таковых и не имеется во всем Писании.

Собеседник мой сказал, что наш брачный устав незаконен и даже предал его анафеме. Можно подумать, что у них имеется свой законный устав, что они так яростно отвергают наш. Но у Федосеевцев никакого устава бракозаключения нет и сочлены их собрания предпочитают безпорядок порядку. Здравомыслящему человеку не придет в голову такая странная мысль отвергать и проклинать порядок и одобрять и благословлять безпорядок.

Что наш устав составлен после 1666 г., очень понятно и естественно, так как до 1666 г. действовал священнический чин браковенчания, когда же совершился в церкви роковой переворот, то и потребовался новый устав службы и тайнодействий, каковые и были составлены блаженной памяти предками нашими, в том числе и устав бракозаключения без иерея.

Новые уставы службы крещения и исповеди приняли и наши собеседники, а только устав брачный отвергли без всяких оснований. Если отвергать новый безсвященнословный устав бракозаключения, то нужно отвергать и устав безсвященнословнаго крещения и исповеди.

Возражения собеседника на приведенное мною место из Кормчей о ненаписанных браках (л. 500) я считаю жалкими. Там слишком ясно говорится о браке, о женитве, о совершении брака, а не о приданом, о котором там и помину нет. Разве составлять брак значит составлять приданое, разве приданое несут в церковь благословения ради? Это может быть вы считаете брак и приданое за одно, а мы эти два предмета различаем. Далее слова: совет, совещаться, здесь значат, как видно из греческаго текста, "согласие", "соглашаться", а не "совещание", "советывать", как вы убеждали нас по своей совести. Нельзя же так вводить в заблуждение слушателей. Действительно, толкование Валсамона на 85 правило 6-го Вселенскаго Собора говорит, что нужно получить церковное благословение на брак, но ведь мы и не отвергаем церковнаго благословения, но требуем его, как видно из брачнаго  устава нашего.

Я надеюсь, что в нашем христианском обществе ни один брак не заключался без благословения церкви, без молитвословия. В этом нас упрекнуть нельзя. Л. Ф. Пичугин на первом Всероссийском Соборе (стеногр. отч. с. 33-34) именно это и подтвердил, но к существу брака молитвословие не отнес.

Грамота митр. Макария в Вятскую пятину, которую привел мой собеседник, как раз подтверждает, что в те времена греческий обычай церковнаго заключения браков в Росии еще далеко не был всеобщим; большинство русских людей заключали браки домашним образом. Замеченные безпорядки в отношении брачной жизни заставили митр. Макария обратить на это внимание местнаго духовенства. Впрочем, свидетельство это не имеет никакого отношения к предмету нашей беседы. Мы не проповедуем прелюбодеяния, но также, как и митр. Макарий, считаем законопреступным и думаем даже, что прелюбодейному сожитию не помогут ни молитвы, ни венчание; мы также стараемся, чтобы каждый брак был заключаем в молитвенном доме при наставнике с молитвословием.

Далее мой собеседник приводил много однородных свидетельств из книги никонианского митрополита Григория, каковыя свидетельства не могут служить руководством и оправданием нашим собеседникам, неимеющим священных чинов, как и мы.

Еще такое же неуместное свидетельство мой собеседник привел из Тактикона (л. 183), где нет ни слова о безсвященнословном браке, а говорится о скверных и беззаконных браках, как то, о браке одного с двумя сестрами, о многобрачии и др. Нельзя же, не имея свидетельств по предмету беседы, хватать все, что попадется, лишь бы там стояло слово "брак". Ведь это недобросовестно. Но слушатели это оценят. Теперь перехожу к заключению моих речей. Брак по существу есть Богом установленное при сотворении человека таинство, совершителем котораго является сам Бог, невидимо, а действителями брачующиеся, видимо. Брак, как вечное Божие благословение человечеству не может прекратиться, пока люди существуют в телесной оболочке. Прекращение священства не имеет никакого значения для брака ни по существу, ни по форме его заключения, потому что брак совершается не от священнословия, а от молитвословия. Если мы священнословия не имеем, то имеем молитвословие. Утверждения же моего собеседника, что брак стоит в зависимости от священника, приводит к тому выводу, что брак также, как и священство, прекратил свое существование и что род человеческий обречен на безбрачие. Поэтому прошу еще раз моего собеседника показать, на каком основании он считает брак прекратившимся по существу.

 

Кистанов Р. И. Собеседник наш не опроверг мои доказательства, что Церковь никогда безсвященнословные браки не признавала законными и имеющими силу таинства. Затем он приравнял таинство брака к таинству крещения. Речь ведь идет у нас только о таинстве брака, а не о крещении, поэтому я не могу и не должен давать объяснения по такому вопросу.

Родительское благословение или соизволение не есть еще совершение брака, как думает наш собеседник, ссылаясь на 38 пр. Василия Великаго. О языческом и иноверном браке можно сказать, что он совершается верою, но вот вопрос: какой верой? Вера вере рознь! Я уже доказывал из Большого Катихизиса, что таинств церковных у нехристиан нет, а христианский брак есть таинство церковное и потому не может быть у язычников и иноверцев. Они верят по своему, что их брак законен, для них, но не для всех прочих. В настоящей речи я, по условию беседы, не имею права приводить новых доказательств и поэтому напомню вам вкратце все то, что я на беседе доказывал. Наши собеседники сами на своем Соборе признали, что безчинный брак есть безобразие (Устав Брачный стр. 109). Все те места приведенныя мною из Кормчей, в защиту нашего убеждения, остались в полной силе.

Тоже самое должно сказать о свидетельствах из Малаго Катихизиса, из книги Матфея Правильника.

Наш же собеседник в свою защиту ничего решительно не привел и поэтому браки их, совершаемые не по церковному преданию, без священническаго благословения - ничтожны и греховны, и те, кто сходятся на такой брак, на грех сходятся и требуют очищения покаянием. С моей стороны собеседнику поставлены были вопросы, на каком основании они, простецы суще, совершают свои безсвященнословные браки по своему своеобразному чину? На это я не получил яснаго и определеннаго ответа. Наш собеседник все указывал, что они руководятся первоначальным Божиим благословением: "растится и множитеся", но по нашему убеждению этого для совершения таинства брака не достаточно, так как оно было только прообразом новоблагодатнаго благословения церковнаго, посланнаго Богом будушей Церкви новоблагодатной, как говорит пр. Феодор Студит (ч. I, 300): "от этого благословения произошло всякое благословение однобрачнаго сочетания". В новоблагодатной же Церкви должно руководиться тем законом, который установила Св. Церковь.

Поэтому мы, не дерзая нарушать этот закон, остаемся в том положении, в которое привели нас обстоятельства. Лишившись пастырей освященных и не видя в Св. Писании основания, чтобы простец мог совершать законное таинство брака, мы остаемся, по нужде, при браке, который считаем беззаконным, прося помилования от Господа Бога и надеясь на Его милость.

 

Румянцев Ф. Ф. Наконец-то мой собеседник признал, что и у них есть брак, но только беззаконный, а во все время беседы он же утверждал, что не может быть брака без священнословия. Если без священнословия нет брака, то и их брак не беззаконный, а просто блудное сожительство, за которое человек лишается даже исповеди и причисляется к неверным. Значит и все общество Федосеевскаго согласия, живущее в таком нечестии и беззаконии лишено христианскаго звания. Собеседник мой упорно хочет, чтобы именно в браке не было никакого чина или порядка, он считает, что безпорядок и безчиние гораздо выше и чище порядка и чинности.

Между тем о чине брачном вот что говорится в Большом Катихизисе: "якоже Адам и Евва прежде падения и без плотскаго смешения прав и истинный брак иместа, и есть сопряжение мужа и жены по законном чину в сожитие нераздельное" (л. 391).

По какому же законному чину заключен был брак наших праотцев? Конечно, не по чину венчания, который начало имеет с 6592 лета, а по Божиему благословению. До чина венчания, положеннаго в Потребнике, было много разнообразных чинов бракозаключения: по писанному соглашению, которое для крепости утверждалось или служителем церкви, как лицом уважаемым и первенствующим, или перед свидетелями, наконец, обращение к Церкви было с 6592 года сделано в греческой империи обязательным по новелле Алексея Комнина, со временем обычай этот перешел и в Россию, где еще во время Макария (XVI в.) не получил общаго распространения. Церковию же вселенской чин священнословнаго венчания не был сделан обязательным. Поэтому мы имеем право заключать браки в наше время, когда священнословия, т.-е. священнодействия, в Церкви не стало, с молитвословием подобно тому, как совершаем службу, крещение, покаяние и прочия церковныя дела.

Прямых указаний о безсвященнословном бракозаключении нечего искать в книгах, составленных для священнословия. Когда были священники, какая-же была нужда в безсвященнословии? А когда священство прекратилось, явилась и нужда в безсвященнословном браке. Если служба, крещение, исповедь совершаемыя нами по новым безсвященнословным уставам, законны, то и безсвященнословный устав бракозаключения тоже законен, ибо составлен и употребляется по той же нужде и причине.

Мы исповедуем, что брак есть таинство, которое не прекратится до скончания мира, что заключаемые нами браки также законны и святы, как и венчанные в прежния времена в церквах, что порядок и чинность в составлении браков быть в Церкви Христовой в предупреждение скверных и беззаконных сочетаний. Жен данных нам при браке мы считаем законными женами и детей детьми и никогда не последуем извращению наших собеседников, чтобы жен считать блудницами и любовницами, а детей приблудными, незаконными.

Такого нечестия и извращенности, какую проповедуют наши собеседники, не видно во всей истории христианства.

Я кончил и приношу мою сердечную благодарность собеседнику и собранию за внимание и порядок. Если кого оскорбил прошу простить. Простите Христа ради.

 

Кистанов Р. И. Наш собеседник бросил нам упрек за мои слова о беззаконном браке, но ведь и  у наших собеседников брак не лучше и не законнее нашего.

Действительно, брак вечен и безсмертен,  как говорит Матфей Правильник, но для освящения брака необходимо нужен закон и священная треба, т.-е. священническое венчание, без котораго брак должен почитаться скверным. Мы не можем здесь ничего переделать, ибо боимся впасть в грех и даже ересь. Как младенец не приемлется в общение без освящения св. Крещением, так брак не приемлется без освящения, без покаяния и епитимии и запрещения.

Итак, я доказал св. Писанием, что безсвященнословные браки Церковию Христовой не признавались законными. Да и наши собеседники сами свои браки таинством не считают и считают их, следовательно, беззаконными. Мы же их браки вместе с Церковию Христовой признаем незаконными, больше того, беззаконными и ничтожными.

На том и кончаю.

 

Председатель. Высокочтимое собрание! За ваше внимание, за ваши труды и любовь приношу вам глубокую благодарность и прошу вознести молитвы о соединении нас. Настоящее собрание объявляю закрытым.

 

Молитва.